Кроме того, попутно возвращаясь к самой идее унии Рима и Константинополя, нельзя не заметить, что все без исключения Византийские императоры с 1204 г. до дня ее падения являлись униатами, т.е. сторонниками примирения с Римом. При этом трое из них – св. Иоанн Дука Ватац (1221—1254), св. Мануил II (1391—1408) и св. Константин XI Палеологи (1449—1453) были прославлены Церковью, несмотря на их «униатство». Поэтому данные доказательства никак нельзя рассматривать из общих соображений.
В самый раз теперь пройтись по нашим «преимуществам». Русская монархия явила, безусловно, блестящий ряд личностей самого высокого уровня и образа жизни. Но едва ли ктото будет оспаривать тот факт, что в России восшествие на царский престол чуть ли не автоматически приравнивалось к вручению смертного приговора. И многие русские самодержцы были либо убиты конкурентами и революционерами, либо лишились престола вследствие заговоров и бунтов.
Счет откровенным убийствам (если мы говорим о царях, а не о великих князьях) открыл Феодор Борисович Годунов (1605), растерзанный пьяной толпой. Затем был Лжедмитрий I (1605—1606), над трупом которого народ глумился 3 дня. Василий IV Шуйский (1606—1610) был насильно лишен власти и пострижен в монахи. По мнению специалистов, царь Петр Великий (1682—1725), едва не потерявший власть в борьбе со своей единокровной сестрой царевной Софьей Алексеевной (1657—1704), был отравлен вследствие заговора, душой которого стали англичане. Император Иван VI (1740—1741) был насильственно лишен трона и умер в заточении. Петр III (1761—1762) погиб вследствие заговора. Его сын император Павел I (1796—1801) разделил участь своего отца. Император Николай I (1825—1855), как полагают, также был отравлен. Александр II (1855—1881) погиб вследствие взрыва бомбы. Александр III (1881—1894), великий «миротворец Европы», силач с богатырским здоровьем, как полагают, отравлен. Участь царястрастотерпца Николая II (1894—1917) и его святого семейства известна.
Существовали и другие теории, пытавшиеся доказать преемственность Москвы от Византии. Правда, и они едва ли могут быть признаны состоявшимися. Общеизвестно, что некогда блистательная Византия никаким Вторым Римом себя не считала. Для ее граждан, которые в течение христианского тысячелетия неизменно называли себя римлянами («ромеями»), их держава являлась вечным Римским государством, некогда возникшим на берегах Тибра. Хотя к моменту его падения в 1453 г. это были уже берега Босфора, а этнических латинян сменили в массе своей этнические греки, уже несколько столетий благополучно забывшие латынь и выражавшиеся исключительно на языке Гомера и Аристотеля. Согласимся: странно говорить о преемственности Москвы с предыдущими «Римами», если второй член в этой связке ничьим преемником себя не признает.
Но в послании старца Филофея находят и «второй рубеж», который использовали многие патриотические русские мыслители. Искренние приверженцы Третьего Рима, они горячо приводили доказательства того, что, несмотря на некоторые нестыковки, Москва все же объективно считается преемником Византии. Здесь – и имперская ширь обоих государств, и кровное родство Рюриковичей и Романовых от императорских династий Второго Рима.
Увы, этот перечень доказательств также едва ли можно признать убедительным. Династическим бракам, которые единично случались между царскими домами Византии и Древней Руси (св. Анна и св. Владимир, св. Владимир Мономах, как отпрыск императора Константина IX Мономаха по материнской линии, Софья Палеолог и Иоанн III), можно смело противопоставлять целые серии браков между представителями императорских домов Византии и Германии, например. В этом отношении Германия, Италия, Сербия, Венгрия и Франция имеют куда больше оснований считать себя преемниками Византии.
Нельзя сбрасывать со счетов и другие фактологические обстоятельства. Так, говоря объективно, едва ли Московское царство в том состоянии, в каком оно пребывало к концу XV века, могло считаться (пусть даже на перспективу) «Ромейским царством» со всеми приписываемыми ему характеристиками. Во-первых, размеры его никак не соотносились с имперскими масштабами: Запад и ЮгоЗапад России был под поляками и литовцами, на Востоке существовали Казанское, Астраханское и Ногайское царства, в Крыму засели покровительствуемые турками татары, Новгород толькотолько признал над собой власть Великого Московского князя. И хотя к середине XV века общая площадь Московского царства насчитывала уже около 2,8 млн кв. км, значительная часть его приходилась на присоединенные в течение этого века Удмуртию, Вятку, Пермский край, Вологодские и Архангельские области, Коми, ХантыМансийский и Ненецкий округа. Эти и другие слабозаселенные территории занимали суммарную площадь свыше 2 млн кв. км. Скажем прямо – оставшаяся «цивилизационная» территория вполне конкурировала по размерам с Французским королевством (более 600 тыс. кв. км), которое, при всем его нарастающем могуществе, в то время империей никто не считал.
Наконец, нельзя обойти стороной славянофилов, которые пытались обосновать новый вид имперской идеи, ограниченный славянскими народами. Гибельность последствий их предложений заключалась в том, что славянофильская редакция Третьего Рима не только искажала и трансформировала русское самосознание, придавая ему черты ненужной гордыни, она обязывала систематически класть собственные интересы за благо чужих и нередко совсем чуждых нам народов. Нельзя сказать, что эти патриоты всегда оставались неуслышанными и что их идеологизмы не были оформлены в виде практических планов, занимавших умы известной части русской правящей элиты. И это нередко приводило поистине к гибельным последствиям.
Помнится, сколько возмущения вызывал тот факт, что на протяжении многих лет Россия легко и систематически жертвовала собой ради блага других государств и народов. В том числе и при попытках решить так называемый «Восточный вопрос». Именно с мечтой о славянской конфедерации народов связывали новые приверженцы Третьего Рима будущность Российской империи и Русской церкви. Они проповедовали, что конфессиональная принадлежность «братьевславян» не имеет никакого значения, что всетаки «есть и эллин, и иудей», а потому национальная принадлежность предопределяет особое развитие России и вектор ее интересов. В результате славянофилы в еще большей степени, чем их предшественники, «законсервировали» все худшее, что есть у нас.
«Без сознания своего славянского призвания, – писал И.С. Аксаков (1823—1886), – немыслимо ни правильное духовное (? – А.В.) развитие, ни истинная национальная политика для России. Главнейшая задача славянского мира вся теперь в том, чтобы Россия поняла себя как его средоточие и познала свое славянское призвание. В этом одном все. В этом вся будущность и России, и всех славянских племен. Как Россия немыслима вне славянского мира, ибо она есть его главнейшее выражение и вещественно, и духовно, так и славянский мир немыслим без России. Вся сила России – в ее славянстве. Как скоро Россия вся проникнется сознанием своего славянского призвания, – “славянский вопрос” будет решен»[922]. Ни слова о Христе, одни «телеса́»…
Как дурная романтическая поэма, неуместная в реальной политике, читается перечень задач, определенных одним из самых незаурядных мыслителей России: «Россия, не присоединив себе ни пяди турецкой земли, достигнет своих высоких священных целей. Все славянские и христианские народы Балканского полуострова получат ту степень политической независимости, которая дозволит им беспрепятственно развивать свое внутреннее благосостояние. Ни один не выйдет обиженным, обделенным, но, получив должное вознаграждение за свои жертвы, усилия и страдания, – будет ясно видеть, что все это достигнуто при братской помощи России, вопреки противодействию значительной части Европы».
Нам говорят:
Не без гордости русская пресса
Именует себя иногда
Путеводной звездою прогресса…
Н.А. Некрасов
Да, легко быть «прогрессивным», желая решать внутренние дела и развивать благосостояние других народов за счет русской крови, обильно полившей поля сражений. Притом что сама Россия обычно ничего не получала, довольствуясь статусом старшего жертвенного брата, Третьего Рима. Как будто и в самом деле вся проблема «Восточного вопроса», вся цель нашей внешней политики на Балканах сводилась лишь к обеспечению независимости и единства славянства[923].
Как выяснилось буквально в течение одного столетия, и Россия вполне мыслима без славянства, и, главное, славянство вполне мыслимо без России. Да, болгары – наши «братья», и легко согласиться с тем, что именно «ужасы и страдания, вынесенные несчастным болгарским народом, вынудили Россию к войне (Русскотурецкой 1877—1878 гг. – А.В.)». Но как забыть, что обе мировых войны эти «братья» провели в стане наших врагов? Остальные – поляки, чехи, словаки, словенцы и т.д. также не часто вспоминали об узах дружбы и религиозных связях, неизменно выставляя вперед собственные национальные интересы. И лишь мы, влекомые идеей Третьего Рима, внушили себе обязанность помогать всему миру, забыв о собственном доме.
Так было уже при «раннем» Алексее Михайловиче, чей имперский вектор внешней политики очевидным образом многое вобрал в себя из «третьеримской» идеи и находился под явным влиянием патриарха Никона. Царь восторженно писал восточным патриархам, что принял на себя обязательство, если Богу будет угодно, принести в жертву свое войско, казну и даже кровь свою для их избавления[924]. Едва ли, конечно, такой пассаж можно назвать мудрым и тем более практичным. Впрочем, эти слова из уст 23‑летнего молодого человека, еще неопытного в государственных делах, вполне объяснимы и простительны.
Но так было и позднее, вплоть до 1917 г., когда более взрослые и поднаторевшие в дипломатических баталиях люди втягивали Россию в войны, не дающие ей непосредственных внешнеполитических выгод. Зато поля сражений щедро усыпались русскими косточками без имени и счета. Не удивительно, что М.О. Меньшиков (1858—1918) некогда обронил по этому поводу: «Наша политика так же кустарна, как и наша промышленность». И кто станет отрицать, что, как правило, действия нашего правительства за малым исключением (как до Октября 1917 г., так и после) «ограничиваются глухими интригами, мелкими победами, фальшивыми триумфами»[925]. Результат не замедлил себя ждать…