Прежде чем поговорить о тексте катехизиса, который мы читаем в воскресенье 22, хочу подчеркнуть одну небольшую фразу, на которую я не обратил внимания в воскресенье 21. Хотя Гейдельбергский катехизис — один из самых популярных в реформатских церквях, его широко используют и в других деноминациях. Он во всей полноте отражает реформатское учение, однако не подчеркивает его отличительные черты так же ярко, как каноны Дорта. В нем содержатся, скорее, намеки на них. Один из таких намеков мы находим в ответе на вопрос 54: в нем катехизис описывает церковь как «сообщество, избранное для вечной жизни». Церковь — это не собрание людей, которые оказались достаточно умными и благочестивыми и поэтому нашли Бога. Церковь — это собрание людей, которых Бог по Своей благости избрал до начала времен (Еф. 1:4). Бог сделал первый шаг. Он стал искать нас еще до того, как мы начали искать Его (Ин. 15:16).

Это учение об избрании Бога — не изобретение реформатских богословов, а свидетельство Писания, согласующееся с другими свидетельствами. Отец дал некоторых людей Христу, чтобы они спаслись (Ин. 6:37). Добрый Пастырь называет Своих овец по имени (Ин. 10:3). Бог определил некоторых для вечной жизни (Деян. 13:48). Он избрал нас еще до того, как мы сделали чтото плохое или хорошее, чтобы Его замысел воплотился, а милость стала всем очевидна (Рим. 9:10–16). Мы были призваны из мира в церковь не по своим заслугам, а по Божьему замыслу и благодати, данной нам «во Христе Иисусе прежде начала веков» (2 Тим. 1:9). Бог избрал нас не потому, что мы были святы, а для того, чтобы мы могли быть святыми и непорочными в Его глазах (Еф. 1:4). Вы верите, а другие — нет не потому, что сделали правильный выбор, а потому, что Бог избрал вас для вечной жизни в Христе.

Воскресенье 22 посвящено последним двум фразам Апостольского символа веры: «Верую… в воскресение тела, жизнь вечную». Обе фразы написаны для нашего утешения. Когда мы умрем, мы выселимся из тела и поселимся дома с Господом (2 Кор. 5:8). Это промежуточное состояние, в котором мы испытываем радость общения с Христом, хотя еще существуем без тела. Но это не конечный пункт. В конечном произойдет воскресение нашего тела. Наше материальное «я» к нам вернется. В ранних африканских церквях было принято говорить: «Я верю в воскресение этого тела», чтобы люди понимали, что между нашим телесным существованием в этой жизни и в жизни следующей будет преемственность. Тленное тело облечется в нетленное, а смертное — в бессмертное (1 Кор. 15:53). Вы на небесах останетесь собой, но у вас будет новое, лучшее, вечное тело, такое тело, каким оно и было задумано, без увечий и изъянов.

Оценить меру радости, которая ожидает нас в вечной жизни, трудно, потому что «того не видел глаз и ухо не слыхало, того вообразить не может сердце человека, что приготовил Бог для любящих Его» (1 Кор. 2:9, СРП). Но мы должны верить, что Бог не разочарует нас. Вечная жизнь — это постулат веры («Верую…»). Мы, томящиеся здесь, на земле, должны с надеждой верить во все, чему учит Библия о нашем будущем. Похорошему, мы должны были бы больше задумываться о конце истории.

Посмотрите, как небеса на земле описаны в книге Исаии, Откровении, притчах Иисуса или в посланиях Павла. Удивительно, правда? Вечная жизнь — это и награда, и наследство, и благословение, и управление, и пир, и безопасность, и отсутствие боли, скорби, разочарования, борьбы, страха. Это роскошный сад, красивый город, прочный фундамент, улица из золота, хрустальное море, стена из драгоценных камней.

Это свадебное торжество, древо жизни, живая вода, манна с небес, нескончаемый свет, непрестанное поклонение Тому, кто сидит на престоле, и Агнцу.

На что похоже блаженство вечной жизни? Представьте, что вы наслаждаетесь любимой едой или напитком, что смеетесь в компании друзей; что смотрите в день свадьбы на свою жену, сияющую в дорогом платье и улыбающуюся. Представьте, что вы держите на руках новорожденного ребенка или наблюдаете, как играют ваши внуки; что вы стоите на утесе озера Мичиган и смотрите на море из зеленых верхушек деревьев; что наблюдаете за умиротворяющим величием океанской глади или приближением страшной грозовой тучи. Представьте, что у вас замирает дух, когда вы смотрите на Великую Китайскую стену, или на небоскребы Нью-Йорка, или на Кафедральный собор в Йорке. В такие моменты ты всем своим существом понимаешь, что Бог с тобой, ты знаешь, что действительно любишь Его, и тебе хочется петь, кричать и рассказывать всем окружающим, что ты чувствуешь. Блаженство на все это похоже, за исключением того, что в небесах эти чувства никогда не исчезают и не ослабевают.

Вечная жизнь похожа на то, как если бы всю эту силу, красоту, восторг, истину и приятность собрали в одно переживание, затем усилили его в десять раз, затем в сто, а потом в десять миллионов. Вечная жизнь в присутствии Бога будет настолько славной, что нам покажется, будто никогда раньше мы не знали счастья. Все наши беды будут в одно мгновение забыты; они станут ничтожными и совершенно несущественными, когда мы обретем всю эту радость.

И это переживание восторга и славы будет продолжаться вечно. На земле вся наша радость мимолетна. Еда вкусная, но она кончается. Секс доставляет удовольствие, но не надолго. Дети — драгоценный дар, но иногда они сводят с ума. На земле можно ощутить предвкушение удовольствия, мгновение наслаждения, но всего лишь мгновение. Радость смешана с болью. Наслаждение прерывается страданием. Но на небесах все иначе. Там слава, восторг и любовь только возрастают — они усиливаются по мере того, как мы растем в познании Бога и учимся лучше видеть Его. Каждый вторник лучше, чем понедельник. Каждая среда лучше, чем вторник. Каждый четверг лучше, чем среда. Непрерывная, вечная слава. Твоя лучшая жизнь потом, как говорил Фрэнсис Чан.

Такая у нас надежда. Такая у нас цель. Наше блаженство — восхвалять Бога и радоваться в Нем во веки веков.