— Секретарь обкома. — Помолчав, продолжал: — Вы были правы тогда на бюро.

Этот случай потом разбирали на комитете партийного контроля при ЦК КПСС. После заседания Терентьев спросил Пелевина:

— Ну, вы-то о чем думали? Я ж вас давно просил?

Пелевин грустно объяснил:

— Так нужен же нефтепровод. И потом — на меня вон как министр нажимал.

«Эх, — подумал про себя Терентьев, — знал бы ты, сколько на меня в жизни жали!»

Это уже потом, значительно позже Пелевин откровенно скажет Терентьеву: «Ты как зубной врач. Когда дергает — больно, а после — хорошо».

Перелистываю пухлые папки с документами. «Особое мнение по приемке объектов Усинского месторождения», письмо в обком партии о состоянии реки Колвы, постановление «О прекращении деятельности нефтепровода». А вот еще любопытный документ: «В Мингазпром. Всем! Всем! Решение президиума совета Ухтинского общества охраны природы о зачислении в черный список губителей природы следующих ваших работников...» И дальше перечисление руководителей крупных объединений и главков. Подпись: А. Терентьев.

Да, видать по всему, нелегкий человек этот А. И. Терентьев.

С родной Колвы пришло письмо — нефть попадает в реку. Терентьев послал телеграмму начальнику нефтедобывающего управления Усику о том, что вылетает по такому-то вопросу. Усик при встрече сказал:

— Я думал, вы тайком нагрянете. Обычно ведь так делается, чтобы, так сказать, застать врасплох.

— Это зачем же? — спросил Терентьев. — Я рассчитывал, что к приезду вы что-то уже предпримете.

— Да так кое-что делаем, — помялся Усик.

Терентьев был на Колве несколько дней, облазил промыслы, установил сорок случаев разлива нефти, составил акт. Усик его спокойно подписал:

— Ну что, штрафовать будете?

— Это зачем же? Давай, устраняй.

— У меня руки не доходят.

— Надо, чтоб дошли.

— А если я не сделаю?

— Напишу в министерство, в комитет народного контроля, в прокуратуру.