— Просьба командира подняться на мостик.

Капитан, как был со стаканом в руке, вылетел наверх. Ему было достаточно глянуть на приборы, и он понял — очень большой косяк. Скомандовал аврал. Отдали невод. Рыба ходила по нему и, казалось, что вода кипела в кошельке. Неподалеку промышлял траулер «Ракитин». Капитан с ноткой зависти сообщил:

— На «Камышевске», у тебя полный невод рыбы.

На «Камышевске» не успели ответить. Было 16 часов пополудни. Вечерело, и морем шла тревожная волна. Они осторожно подбирали невод. Лебедка работала на пределе. Плохо было то, что под ними большая глубина. Они сообщили на плавбазу: улов не меньше пятисот центнеров. Их записали на очередь, и они стали ждать. К ночи ветер усилился. Никто не спал. Мечта сбывалась — рекордный улов.

Плавбаза подошла только в шесть утра. Волна била уже не шуточная. Стали посылать в кунгасы рыбу из кошелька. Удалось взять только пятьдесят тонн. Сливная часть невода лопнула, и рыба ушла.

Трое суток они «зализывали раны», приходили в себя, приводили в порядок снасти. Напряжение снял за обедом в кают-компании сам капитан:

— Ничего, братцы. Это же наш первый рейс. Сколько будет еще таких косяков? Ведь мы снова с вами пойдем.

Команда дружно загудела. Молчал один только второй механик Есауленко, но все знали — у него побаливало сердце.

...Они вернулись в порт при полном триумфе, пробыв в открытом море четыре месяца. Их встречали торжественно. Сам начальник базы, жены, детишки махали им с берега, а пионеры на встрече уже в кают-компании пели для них песни и читали стихи. В стихах этих капитана больше всего удивляло, как они умело рифмуют его скромную фамилию.

В предновогодней суете быстро промелькнуло время. Но они успели уже определиться, что и как. Кто списывается, кто остается. Оставались все. Еще бы: Микумов один за время экспедиции заработал почти четыре тысячи рублей.

— Куда ты будешь девать такие деньги? — спрашивал его Межерицкий.

— Как куда, — серьезно отвечал Микумов, — мне проще, я холостой, а вот вам всем как.

...Один только Есауленко списывался на берег.

Рано-рано утром капитан Ходосов в своей дохе и мохнатой шапке, похожий на большого доброго медведя, спеша на судно, решил забежать к жене в роддом. Они ждали ребенка. У пристани неожиданно столкнулся с Есауленко. Рядом стояла женщина.

— Это моя жена, — пояснил Есауленко. — Семеныч, я снова к тебе: не спишусь на берег. Вот посоветовался с женой.

— А сердце?

— Представь, за всю экспедицию ни разу не кольнуло. И потом, видишь, сколько мне не везло, а тут.

— Ну так я рад.

Капитан шел к роддому, удовлетворенно поглаживая большущую лопатой бороду, слушал, как по радио из Москвы передавали последние известия, и вдруг почему-то подумал: «Надо же, у них там еще вечер, а мы уже работаем...»