— Давайте на память над колодцем башню сложим. Чтобы чабанам приметней было воду искать.

Они тогда еще не знали, что пройдет несколько лет и здесь встанет город Шевченко.

Мангышлак. Первая любовь. Кто знает, может, порой и несчастливы мы оттого, что приходит разлука с нашей первой любовью... Так сложились семейные обстоятельства — перевели жену Зою в Гурьев, и Кирилл осел здесь. На комбинате строительных материалов, куда он пришел, вакантных инженерных должностей не было. Предложили — рабочим. Согласился. Изготовляли гипсоблоки. Он придумал свой, как он назвал его, печатный способ изготовления гипсоблоков. Теперь уже один человек выпускал в день четыреста штук.

Шли с Кириллом берегом Урала. Навстречу человек: нос с горбинкой, веселые глаза:

— Гамарджоба, Кирилле!

— Гамарджоба, дядя Сергей.

Говорили долго о чем-то по-грузински (Кирилл родился в Грузии). Прощаются, и дядя Сергей, кивая на портфель, с улыбкой, уже по-русски:

— Все носишь?

— Ношу.

Я спрашиваю Кирилла:

— О чем это он?

— Да про кирпич все. Новый кирпич я тут, понимаешь ли, придумал... Сверхпрочный...

— Ты в самом деле носишь его в портфеле?

— Представь себе, пробиваю этот метод в разных инстанциях, Еркинов вот мне помогает. — Помолчал и начал снова: — Ты знаешь, по-моему, каждый человек, кроме всего прочего, должен иметь в жизни что-то свое. Вот у меня — это кирпич. Наверное, у каждого должен быть в жизни свой кирпич. А иначе что это за жизнь?

Так какое же счастье Кириллу Шпаку в том кирпиче?

За внедрение способа печати гипсоблоков ему уплатили что-то около трехсот рублей. Так сказать, за эффективность («Вы не подумайте, что я так про деньги. Это я к тому, что заплатили, — значит признали»).

А он был полон новыми идеями. Отвергали одно предложение — приносил другое. Он так уж устроен. В нем живет, не угасая, завидное нетерпение — добиться своего во что бы то ни стало.

...Кирилла повысили. Он теперь — мастер на кирпичном заводе. Предложил бессарайный метод сушки кирпича. Кирпич по-особому укладывали в штабеля, сверху укрывали плитами (теми, что в свое время «печатал» Кирилл на алебастровом заводе), а с боков укрывали матами. Здорово выручал их этот способ.

...Матов не хватало. Случилось, что один штабель — тридцать тысяч штук кирпича — не успели укрыть. Ночью Кирилл проснулся от грохота. Молния рванула темноту на части. Он бежал на завод. Дождь лил густо. Кирилл в темноте хватал все, что попадалось под руку, и бросал на незакрытый штабель. Видел: не сладит... Сорвал с себя и в отчаянии бросил на кирпичи рубашку. Кто-то тронул за плечо. Стоял рядом старик сторож. И пока шли под навес, ворчал:

— Какой-то ты чумной, Игнатьич. Небо же ладонью не закрыть...