Они подошли поближе и увидели подворье: два осла стояли, понурив головы, стайка собак резвилась на солнце, в луже плескались, опекаемые лебедем, с десяток гусей и уток.

— Откуда они?

— Бездомных подбирает.

— А сам хозяин?

— Да здесь где-то... Кирилл!

И вдруг вся живность во дворе молча кинулась к калитке. Даже орел, сидевший до этого, как каменное изваяние, с шипением повернул голову в их сторону. Еркинов спокойно сказал:

— Они не тронут.

...Он вышел к ним, улыбчивый, синеглазый, в стоптанных ботинках, в старом сером берете.

— Проходите, пожалуйста, грязно у нас. Ведь дождь...

Поздоровались. Познакомились. Секретарь обкома, улыбаясь, спросил:

— Так где эти, ваши?

— Да там они, дальше, — Кирилл стал пояснять: — Только там того... еще грязнее...

Мукашев поглядел на свои начищенные штиблеты, сдержанно пошутил:

— А мы не гордые, Кирилл Игнатьевич, ради такого дела где угодно пройдем.

— Ну что ж, — оживился Кирилл, — тогда идемте.

Он повел их за дом и показал то, ради чего они сюда приехали. Кирилл Шпак разводил кроликов. Великое множество кроликов топтало тесный двор. Он придумал на основе многих научных методов свой оригинальный способ разведения кроликов — разумный, экономный и быстрый. И когда показывал приехавшим свою схему расположения кормушек, разъяснял, что и как, секретарь обкома сказал председателю исполкома:

— А в этом что-то есть. Изучить надо.

— Надо изучить, — согласился председатель. — Но вы гляньте, ака, — и он показал на штабеля невыделанных кроличьих шкурок под навесом.

— А это что?

— Это шкурки, которые девать некуда.