– Нет-нет. У меня к нему есть одно дело. Но раз он в отъезде, то я зайду в другой раз. Скажите, а когда он должен вернуться? – спросил я, огорченный, что моя надежда поговорить с владельцем не оправдалась.
– К сожалению, я не располагаю такой информацией. Я бы посоветовал вам обратиться к его сыну Джеку. Возможно, он поможет вам.
Джек сообщил, что его отец – довольно известный фотограф, уехал в экспедицию с журналом «Нэшнл Джиогрэфик» и вернется в августе. Сам Джек помогал отцу только в его отсутствие и был мало знаком с клиентурой галереи, за исключением завсегдатаев. Он подтвердил, что среди клиентов встречаются русские, но имен их не знал. На мой вопрос, не может ли он связаться с Миллером-старшим и передать мою просьбу, Джек ответил, что был бы рад сделать это, но отец сейчас в Антарктике, а там со связью довольно проблематично. Тем не менее он заверил меня, что при первой же возможности обязательно поговорит с отцом и попросит его позвонить мне.
По возвращении домой я попробовал оценить результаты моих первых попыток найти Полину. С одной стороны, я по-прежнему не знал ни ее фамилии, ни телефона, ни адреса, но с другой стороны, Джеффу из салона «Бэлла» было знакомо это имя, и он вспомнил некую русскую леди. Конечно, совсем не обязательно, что женщина, о которой он говорил, – моя незнакомка, но мне не оставалось ничего другого, как верить в это. Поможет ли мне владелец «Студии 33» Роберт Миллер, покажет время.
Я понимал, что найти хозяйку черной папки будет нелегко, и я не был уверен, что смогу это сделать, но больше всего меня мучил вопрос: имел ли я право вмешиваться в чужую жизнь, читать личные записи и, словно сыщик, разыскивать Полину? Да и чего, собственно, я ожидал от встречи с ней, если таковая и произойдет? На что надеялся?
Да, Полина мне очень нравилась заочно, но мог ли я рассчитывать на взаимность? Более того, она могла быть замужем или помолвлена.
От бесчисленных вопросов, терзающих мое сознание, я пришел в такое замешательство, что был неспособен дать ответ ни на один из них.
Глава 17
Прекрасно осознавая прописную истину, что будущее нам не принадлежит, все мы живем планами, прогнозами и ожиданиями. В действительности же невозможно предвидеть, что ждет нас даже за поворотом.
В конце июля сестра с мамой втайне от отца готовили праздничную вечеринку к его восьмидесятилетию. Разослали приглашения, заказали ресторан и не могли дождаться дня, когда удивят его приятным сюрпризом, но у провидения были иные планы: вместо дня рождения – похороны, вместо праздника – поминки. Отец умер двадцать восьмого июля от инсульта, не дожив трех дней до своего юбилея.
Нэнси позвонила мне на мобильный рано утром, в шесть часов десять минут… Признаться, до этого момента я недооценивал, насколько властными могут быть минуты, разделяющие бытие и вечность.
– Майк… Папа, папа…
Слушая рыдания сестры, я почувствовал, как мое сердце сильно забилось, а потом внезапно остановилось. Я заранее знал ответ на вопрос, который собирался задать.
– Нэнси, родная, что случилось? Отец в больнице?
– Нет, нет, Майк… Мы не успели… Папа умер.
Смерть всегда застает нас врасплох, будь то кончина нашей бабушки, которой стукнуло девяносто, гибель друга, попавшего в автомобильную катастрофу, или уход коллеги, боровшегося с раком. Удивительно, что, несмотря на фанатичную религиозность миллионов и стойкий атеизм остальных, большинство из нас отказывается верить в неизбежность смерти, отрицая, что однажды мы окажемся на пустынном берегу океана, который станет предисловием к вечности.
Увы, но человечество бессильно перед смертью, ведь даже самые талантливые врачи и самые гениальные ученые не могут предотвратить ее неизбежный приход. Для каждого из нас забронирована дата смерти: год, день и час. И пусть это прозвучит жестоко, но у земной жизни есть «срок годности», и нам не остается ничего иного, как смириться с этой горькой правдой.
Люди не хотят говорить о смерти, эта тема – табу. Большинство думает об этом очень редко или не думает вообще. В современном обществе, где все помешаны на красоте, здоровье и веселье, не подобает размышлять о старости и своей кончине. Поразительно, как мирно сосуществуют запрет на смерть и успешная индустрия похоронных услуг! Казалось бы, откуда у людей, которые и слышать не хотят о смерти, так много специальных церемоний, бессмысленных обрядов, нелепых аксессуаров? К чему им венки, траурные ленты, кресты и таблички? По иронии судьбы, упрятав смерть в строгие рамки табу, мы незаметно возвели ее культ на пьедестал. Согласитесь, что все эти похоронные церемонии не имеют никакого отношения к покойникам, а скорее служат жалким утешением живым. И совершенно не важно, во что верил умерший и во что верят его близкие. На мой взгляд, так или иначе неуместность похоронных традиций очевидна. Скажем, если вы верите в Бога и вечную жизнь души, к чему такая драма, ведь грешник наконец на небесах? Если же ваша семья – атеисты, то не все ли равно и вам, и покойному, какой гроб выбрать и какая музыка будет звучать на похоронах?
Похороны отца прошли скромно: без ритуального прощания и религиозной службы, а после кремации – поминки в доме родителей в узком кругу семьи и друзей.
Смерть близких погружает нас в транс, нам не хочется верить в реальность. Мы закрываем глаза и стараемся изо всех сил убедить себя, что это просто дурной сон. Нам кажется, что надо лечь в постель и проснуться заново. Мир рухнул, но при этом все идет своим чередом, и Земля не перестала вращаться.