– Ну что ты хочешь? Десятилетиями человечество варварски эксплуатировало планету, вот и пришло время платить по счетам. Мне лично непонятно другое: как при наличии неопровержимой статистики многие до сих пор отрицают влияние деятельности человека на изменение климата и глобальные экологические проблемы? Что это, по-твоему, Мартин, – глупость или грязная политика?
– Боюсь, что и то и другое. Сам знаешь, в политике много глупости, – пожал плечами Мартин.
– Кстати, о глупости. Престон в последнюю нашу встречу раскритиковал вторую поправку Конституции на чем свет стоит. Я с ним согласен, но кто же слушает.
– Думаю, Майк, что ни мы, ни наши дети не доживем до того дня, когда Америка решится изменить вторую поправку. НСА[7] просто не допустит этого. У этой организации самое сильное лобби в конгрессе, так что даже не надейся, – отмахнулся Мартин. – Лучше скажи, что думаешь по поводу банкротства «Беар Стернс». Это же крупнейший инвестиционный банк. Как мы докатились до того, что правительство оказывает финансовую помощь частному банку? Что теперь будет с экономикой? – засыпал меня вопросами друг, видимо, полагая, что я лучше знаю ситуацию в стране и хотя бы отчасти смогу рассеять его тревоги.
– Знаешь, иногда кризисная ситуация требует нестандартных решений – именно поэтому вмешалось правительство. Проблемы же у «Беар Стернс» возникли еще прошлым летом, когда банк оказался в центре ипотечного кризиса. Два фонда под его управлением потеряли на инвестициях в ипотечные облигации почти все деньги клиентов, и это вызвало панику на фондовом рынке. В марте этого года компания объявила, что нуждается в срочном финансировании для исполнения обязательств по выплатам. Федеральная резервная система США и «Джей Пи Морган Чейз» согласились выделить деньги. Что касается экономики, Мартин, я бы сказал, что болезнь серьезная, но прогноз при своевременной и адекватной терапии благоприятный, – я потрепал друга по плечу в знак поддержки.
– Ладно, к дьяволу политику и экономику! Расскажи лучше, как родные, как прошло Рождество. Какие новости в личной жизни, Майк?
– Да, дружище, ты прав, к черту все это. Политика часто наводит на меня тоску, – пожаловался я. – Вроде работаешь, пишешь, стараешься изменить мир к лучшему, а не двигаешься с места. Родные и семья в порядке. Рождество прошло как обычно: застолье, разговоры, покер. А как твои?
– Живы-здоровы. Старший сын определился с будущей профессией, хочет стать врачом. Я, конечно, его отговариваю, потому что наша система здравоохранения недалеко ушла от экономики и тоже на грани дефолта. К тому же колледж очень дорогой, сам знаешь, у меня таких средств нет. Разумеется, кто в наши дни слушает родителей… Говорит, что сам решит все проблемы и не претендует на мою помощь. Младший же насмотрелся разных музыкальных шоу и целыми днями бренчит на гитаре, пишет песни. Упрямо твердит, что музыка – его призвание. Я никак ему не втолкую, что в его возрасте мы все хотели быть музыкантами и думали, что мы гении.
– Мартин, не гневи бога, у тебя отличные дети, – вступился я за ребят. – Чем тебе не угодила профессия врача? Оплачивается прекрасно, востребована в любой экономической ситуации, во всем мире. Ну а младший, может быть, на самом деле гений. Вот запишет диск, станет знаменитым – и тебе стыдно будет вспоминать, что ты хотел зарыть его талант в землю.
– Ладно, поживем – увидим. Какие новости на женском фронте, Майк?
– Боюсь, что никаких.
– Не могу в это поверить, старина. Ни одного нового знакомства, ни одной новой подружки и ни одной новой интрижки? Так сильно занят в газете или стал сказываться возраст?
– Да нет, просто решил сделать творческий перерыв. Кстати, о знакомых. Месяц назад виделся с Софи.
– Да ну?! – вскричал Мартин. – Решили помириться и возобновить отношения? Второй шанс?
– Нет. Не все так просто. Софи беременна…
– Майк, мать твою, просто нет слов, что же ты раньше не сказал! – от удивления и радости Мартин хлопнул ладонью по барной стойке. – Ты скоро будешь отцом? Поздравляю!
– Подожди, Мартин. Оставь поздравления для другого случая. Во-первых, Софи ждет ребенка не от меня. Во-вторых, у нее обнаружили рассеянный склероз. А в-третьих, встретилась она со мной для того, чтобы попросить меня стать опекуном ее ребенка, если она уже не сможет о нем заботиться.
– Ну и дела, Майк… – ошеломленно присвистнул мой друг. – Ситуация, однако… Постой, если ребенок не от тебя, то почему Софи просит тебя стать опекуном?
– Честно говоря, я тоже этого не понимаю, но все мои вопросы об отце ребенка остались без ответа.
– Мистика какая-то. Может, все-таки отец ты, но она не хочет говорить? – засомневался Мартин.