Глава 14
Несмотря на головокружительное начало 2008 года, которое задушило меня беспрерывной работой, заставив следовать биению пульса президентской кампании, а также преподнесло немало сюрпризов в личной жизни, я не переставал думать о возможной встрече с незнакомкой.
По правде говоря, чем больше я читал дневник, чем больше погружался в сокровенный мир ее души, тем меньше думал о ней как о незнакомом человеке. С каждой прочитанной страницей она обретала все более реальный облик женщины, одаренной редкой способностью к состраданию, с необыкновенным талантом видеть красоту мира иначе, чем обычный человек, будь то безжизненная египетская пустыня, подводный мир океана или просто птичьи гнезда.
На страницах дневника Полина любила и была любима. Судьба дарила ей мужчин, непохожих друг на друга, как месяцы года. Они приходили в ее жизнь надолго, оставляя глубокий след, или пересекались с ней на миг, исчезая навсегда. Одних она любила страстно, безрассудно, других окружала материнской заботой и лаской; одни открыли ей мир чувственности и раскрепостили ее тело, воплотив в жизнь самые дерзкие ее фантазии; другие вселяли надежду на счастье и веру в рождественскую сказку. Для кого-то она стала смыслом жизни, для иных осталась лишь ярким эпизодом.
Ее увлечение путешествиями по свету и неуклонное желание исколесить этот глобус от мыса Доброй Надежды до Заполярного круга были близки и понятны мне, потому что, объехав половину земного шара, я и сам жил в предвкушении новых поездок.
С каждой историей я познавал иную грань души Полины, прикасаясь к сердечным тайнам и бродя по лабиринтам ее судьбы. У меня стало создаваться впечатление, что мы с Полиной – старые друзья, у которых много общих интересов, похожих хобби и даже одинаковых привычек.
Откровенно говоря, я боялся признаться себе, что хозяйка черной кожаной папки мне очень нравилась. Видимо, прав был мой друг Мартин, когда предположил, что, пресытившись обычными любовными интрижками, я решил влюбиться не в реальную женщину, а в глупую фантазию. Клянусь, всему виной случай, который гениальный Эйнштейн назвал «псевдонимом Бога, когда он не хочет подписываться собственным именем».
10 мая, 1990
Как в природе, так и в нашей жизни – четыре времени года: весна – детство и юность, лето – молодость и зрелость, осень – мудрость и старость, зима – безмятежность и смерть. Каждое по-своему прекрасно, и у каждого – свои изъяны. Единственное отличие – наши лета неповторимы и необратимы.
Мои сезоны в природе – весна и осень. Что может быть прекраснее этих философов года? Ведь они такие красивые и поэтичные, такие мудрые и глубокие. Безмолвие седой зимы и зной красного лета меркнут в сравнении с оптимизмом весны и вечным источником вдохновения – светлой грустью осени.
Весна – настоящая волшебница! Еще вчера кругом было так мрачно и неуютно, бесстыдная нагота зимы нагоняла тоску, и вдруг нежное солнышко ласкает землю, бегут ручьи, набухают почки, поют птицы. Я люблю весну за хрупкие капельки росы и дурманящий запах первых цветов, девственную листву и первые раскаты грома. Природа пробуждается, оживает, и вместе с ней нам тоже хочется жить, любить, творить и верить в чудеса. Приход весны – это воскресение, новизна, ожидание, предвкушение!
Осень – гениальная художница, опьяняющая буйством красок и увлекающая в танец радужных воспоминаний по минувшим безоблачным дням; желто-красная река, разделяющая два берега: лето и зиму. Я люблю каждый вздох осени; люблю бодрящую свежесть, которую хочется вдыхать всей грудью, великолепный рыжий ковер опадающих листьев и золотисто-багряный убор осеннего леса, ее светлую печаль. Госпожа Осень – лучезарная, загадочная, романтичная, «очей очарованье»[5].
24 декабря, 1991
Новый год, пожалуй, – самый желанный и самый любимый праздник на планете. Независимо от религий и географических широт, его ждут с нетерпением и готовятся к встрече задолго до его прихода. Несмотря на разные новогодние традиции и обычаи, этот праздник одинаково близок малышу, делающему свои первые открытия, и старику, много повидавшему на своем веку. Мы не устаем наряжать елки, украшать гирляндами огней улицы и площади, покупать подарки, отправлять открытки. Не угнетают нас ни лихорадочная суета, ни цикличная заданность, и спустя двенадцать месяцев мы снова предвкушаем магическую власть волшебства.
Непорочность и загадочность этого сказочного праздника вновь и вновь очаровывают землян, заставляют верить, что следующий будет непременно лучше. Что там, за порогом новорожденного, невинного года исполнятся наши заветные желания, и мир станет добрее и светлее. Канут в Лету корысть и злоба, восторжествует справедливость, воцарится вечный мир, а мы с вами будем любимы, счастливы и благополучны.
В канун Нового года мы грустим о минувшем, робко мечтаем о будущем, надеясь на исполнение сокровенных желаний, и, конечно, непременно хотим быть рядом с близкими и любимыми. Зимние праздники располагают к задушевной беседе, семейным сплетням и незатейливым домашним яствам. Мои новогодние ароматы – родом из детства: бодрящий запах елки, хрустальный морозный воздух и грузинские зеленые мандарины, что-то вроде цитрусовой феерии на музыку Чайковского к балету «Щелкунчик».
12 июня, 1999
Почему жизнь так похожа на полосу с препятствиями, которые преодолеваешь каждый день из года в год? Будучи ребенком, думаешь, что школа – самое ужасное, что может быть на свете, а родители не дают свободы жить мечтой. Повзрослев, понимаешь, что работа ничем не лучше школы и университета, а на смену извергам учителям и несносным одноклассникам приходят идиоты начальники и сумасшедшие коллеги.
В поисках иллюзорного счастья связываем себя узами брака – только для того, чтобы тут же осознать, что узы больше похожи на оковы, а безупречный образ любимого человека исчезает быстрее, чем первые снежинки на ковре осенних листьев.
За решение обзавестись потомством приходится расплачиваться всю жизнь, потому что очень скоро становится очевидной народная мудрость: «Подросли детки – выросли и бедки».
