— Ну?
— Вальхен сейчас так сжалась, будто ждёт, что ты её будешь бить. Почему? Ты же нас не бил никогда… и… её ведь тоже?
Отец нахмурился.
— С ними плохо обращались, когда сюда везли, и потом — на работах. Я видел. Их везли в товарных вагонах, как скот, кормили кое-как и чуть что — били. В лагере особенно. У неё не только рана на руке была, когда я её привёз. Мама говорила, и на теле сплошные синяки… Вальхен у нас меньше двух месяцев. Привыкнет и перестанет бояться.
— С нами она уже не боится, когда взрослых нет.
— Потому что все вы — ещё дети, почти ровня ей, а мы для неё — хозяева. Вот она и пугается.
— А почему вы с мамой решили её взять?
— Ну, раз я инвалид прошлой войны и детей трое, а хозяйство большое и взрослых помощников больше нет, то нам полагается работник из пригнанных с востока. Конечно, до сих пор справлялись сами, но мы с матерью как представили, что кого-то из вас так угнали бы… Вот мама и сказала, что, раз дают восточных рабочих, надо брать самых слабеньких. — Клаус Шольц помолчал. — Я двоих хотел взять, не дали. Всех, кто постарше, покрепче, забрали на фабрику. Хоть одной жизнь облегчим… Только надо быть осторожнее. Хорошо, что мы уединённо живём. Но доносчиков много.
Отец коротко потрепал сына по затылку и вышел. Тилю показалось, что он хромает больше обычного.
Ужин
Конец августа 1942
Смеркалось. Валя убрала шланг, из которого поливала вымощенный камнем двор, и пошла в кухню, где Марта уже готовила ужин.
— Ты с цветами закончила или до завтра что-то оставила? — спросила Марта.
— Закончила, фрау Шольц. И ещё я розы на перголе подвязала. Ветер сильный — вдруг оборвутся. Это правильно?
— Молодец. Я не подумала об этом.
— Чем вам помочь?
— Накрывай стол. Сейчас мужчины придут, пока будут мыться, и ужин подоспеет.
— А где младшие?
— Лизхен у себя, рисует. Смотри, такая непоседа, а дай карандаши — и будет сидеть как привязанная. А Басти на лугу, где же ещё. С отцом и Тилем.
— Он такой маленький… как же он справляется весь день на сенокосе? — Валя за разговорами поставила на стол тарелки, достала приборы, нарезала хлеб и накрыла плотной салфеткой, чтобы не высох. Перелила в кувшин молоко из бидона.