Враги и просто люди

Валя заканчивала вечерние дела в кухне, когда Клаус, как обычно, устроился за обеденным столом — под самой яркой лампой — и взялся что-то ремонтировать или мастерить. Марта укладывала младших детей спать, Тиль унёс на задний двор здоровую корзину выстиранного белья — развешивать.

Помыть и убрать посуду, нарезать бак овощей для утреннего корма скотине, которой по зиме не хватает скудной травы и сена, прибрать рабочий стол, протереть полы — монотонная кухонная работа располагала к неспешным мыслям, и Валя любила это тихое время. Оттирая чугунную сковородку, девушка прикидывала, какие дела кроме каждодневных нужно сделать завтра и не забыла ли что из сегодняшних. Валя с удовольствием работала, позволяя мыслям произвольно сменять друг друга, — ей нравилось наводить порядок после долгого дня.

Если сейчас быстро управиться со всем, то у неё ещё останется время на новую книгу, которую недавно привёз Клаус. Валя уже довольно уверенно читала по-немецки и с интересом осваивала имевшуюся в доме не очень большую, но разнообразную библиотеку. Мысли перескочили с хозяйственных мелочей на чтение. Что за книгу привёз Клаус? Марта говорит — хорошая, жизненная. А она, Валя, даже заглянуть не успела ещё. Интересно, какие книги есть в домах других бауэров? Или только детские учебники и «Mein Kampf»?[103]

Всё же Клаус и Марта — не обычные крестьяне. Первые профессии и университетское образование сказываются — вон какая библиотека на ферме. Валя уже знала, что раньше семья жила в городе, Клаус был учителем, а Марта работала в библиотеке университета. Конечно, днём здесь никого не увидишь просто так с книжкой, да и к вечеру уже ни у кого не остаётся сил на долгое чтение — крестьянский день длинен и тяжёл, а подъём утром ни свет ни заря. Но всё же детям Марта перед сном читает вслух и сама что-то успевает почитать, а Басти вообще таскает с собой книжку везде, даже в поле. Марта сердится: книги пачкаются, а он чуть перерыв — за книгу.

Валя улыбнулась, вспомнив, как летом они гуляли с малышами у реки и она перепугалась, не увидев на лугу Басти. А тот мирно спал в тенёчке на берегу, положив голову на книжку. Надо же — какой упорный. Уверен, что станет врачом, и читает о медицине и о живой природе всё, что находит…

В её мысли неожиданно проникла мелодия, которую напевал Клаус. Он нередко пел за работой, у него был приятный и точный голос, но песен этих Валя не знала и обычно не запоминала. А тут… знакомая мелодия и будто не из этой жизни… Валя прислушалась. Слов она не знает… или знает?.. нет, точно не знает. Странно: песня немецкая, а от неё будто домом повеяло… Дедушка! Вот кто пел эту песню! Но ведь он пел по-русски? Или нет?

— Что это вы поёте? — спросила Валя, когда Клаус уже мурлыкал просто мелодию, без слов.

— А, это… Это я ещё на фронте выучил. На той, Великой войне. Её тогда часто у нас в окопах пели. Вообще-то говорили, что она британская, но наши её тоже все знали — по-немецки. Она называется «Долог путь до Типперери».

«Долог путь до моей деревни» — вдруг вспомнила Валя слова русского припева.

— Мой дедушка её пел. По-русски. Он тоже воевал в ту войну, его ранило в 1916 году. Получается, наши солдаты её тоже знали?

— Это не удивительно. Ваши могли и раньше её узнать и перевести. Русские тогда были союзниками англичан, а Германия — их общим врагом.

— Тогда откуда вы её знаете?

— В наших окопах её узнали под Рождество 1914 года. Знаешь, ведь Рождество у всех в Европе общее. И у нас на фронте в сочельник вдруг обе стороны перестали стрелять друг в друга.

Клаус указал Вале на стул напротив, мол, садись, поговорим. Валя передвинула поближе к столу корзину с овощами, бачок для корма и доску и села так, чтобы, нарезая овощи, всё же видеть Клауса.

Постукивая молоточком по заклёпкам на ремнях, которые чинил, хозяин продолжил: