Он пожал плечами.

– Если ты переживаешь о безопасности, не о чем беспокоиться. Возвращайся в свое огромное поместье, когда тебе угодно, бросай Ксигору навсегда – никто тебя не остановит.

Рее слабо в это верилось. Пускай Михали ее отпустит, но ничто не мешает повстанцам Схорицы вонзить нож ей в горло, когда она будет выезжать из Ксигоры. Но даже если Реа сбежит, наплевав на обязанности Тиспиры, ситуация будет по-прежнему опасной.

Реа погибнет вместе с родными, когда мятежники Схорицы нападут на Стратафому. Михали уже раскрыл карты.

– Нет, – твердо произнесла она. – Я не хочу.

– И что ты решила?

– Я уже все сказала.

– Откуда взялось ярое желание присоединиться к повстанцам? – спросил Михали. – В прошлый раз ты стояла на своем. Что случилось?

Пожалуй, необязательно держать в тайне то, что произошло в церкви. Хотя жизнь с Аргиросами научила Рею тому, что некоторые секреты лучше оставлять при себе.

– Конечно, все изменилось не сразу, – призналась Реа. – Но на прошлой неделе… в Парагу… Я была в церкви. На западе нет ничего похожего, прежде я не видела ни одного храма.

Михали хмыкнул.

– Твоя семья правит страной сотню лет. Полагаю, вы должны быть осведомлены обо всем, что творится в каждом уголке Тизакоса.

– Нет, – возразила Реа. – Я видела лишь то, что позволял отец.

– До нынешнего сезона? – насмешливо отозвался Михали.

Реа проигнорировала иронию в его голосе и продолжила:

– В церкви я увидела портрет вашей святой, Айи Ксиги. И помолилась ей у алтаря, – Реа встретилась с юношей взглядом, мысленно умоляя Михали удовлетвориться объяснением. Девушке хотелось оставить образ Айи Ксиги как ее матери только для себя.

Ксигорцы и так были ближе к святой, чем родная дочь.

Тон Михали был недоверчивым:

– Ты обратилась в нашу веру? Ах, как чудесно.

– Не понимаю, чего ты от меня ждешь? Чем тебя убедить? – с раздражением бросила Реа.