– Откуда вам стало известно, что в «Короле Генрихе» есть свободная ставка?

– Вы простите меня… – Он, казалось, был искренне смущен. – Я, честное слово, не хотел… Я бы никогда ничего такого не сказал, если б…

– Так откуда вы узнали о ставке преподавателя французского?

– В Оксфорде мы с Дэниэлом Хиггсом были однокурсниками. Недавно мы с ним встретились в пабе, немного выпили, и он сказал, что у них в школе, возможно, будет для меня место. – Он робко протянул руку, явно намереваясь коснуться моего плеча. – Клянусь, я ничего не знал. Дэнни заверил меня, что вы вряд ли останетесь в «Короле Генрихе».

– Вот как? – Я вспомнила, как Дэниэл Хиггс, стоя на верхней площадке лестницы, заглядывал мне за пазуху в самый первый день в этой школе. С тех пор он в основном старался меня избегать – видимо, его сильно напугала тогда моя гневная тирада. Только сейчас я догадалась, что из чувства мести он, вполне возможно, специально распространял обо мне разные неприятные слухи среди своих друзей и коллег.

– А что сказал обо мне Синклер? – спросила я.

– Вообще-то ничего особенного. Только то, что вы еще очень молоды и не совсем вписываетесь…

– …в стандарты этой школы? – закончила за него я. Первоначальная тревога быстро сменялась в моей душе бешеной яростью, которую я уже с трудом сдерживала.

– Нет, я хотел сказать, что для вас несколько непривычна та обстановка, что с давних пор является для «Короля Генриха» традиционной.

Я заставила себя сохранить хотя бы внешнее спокойствие. Вообще-то я давно уже научилась скрывать самые различные свои чувства. Смерть Конрада и то, что за ней последовало, стали для меня хорошей школой. А также многое другое.

– Мне очень жаль, но вы зря потратили время, – сказала я. – Ни одной вакансии у нас на кафедре нет. А я намерена продолжать здесь работать до конца своего контракта, после чего наверняка подам заявление о предоставлении мне постоянной должности преподавателя.

Я и сама удивилась свирепости собственной реакции. Только сейчас я поняла, как сильно хочу здесь остаться, несмотря на все те трудности, с которыми я столкнулась. Несмотря даже на все усиливающееся недовольство Доминика. Мне страшно хотелось доказать всем этим мужчинам – которые заранее списали меня со счетов, однако продолжали строить мне глазки и при этом травить меня, стараясь заставить почувствовать себя никчемной, – что я чего-то стою. Мне хотелось доказать им, что я способна на многое. Что я смогу убить того монстра…

Очередное яркое воспоминание застало меня врасплох. Оно, как и раньше, явилось в виде вспышек света, словно вырвавшихся из кучи давно забытых и ненужных вещей. Я вспомнила ту зеленую дверь, и тот волшебный, как в лесу, свет, пятнышками падавший откуда-то сверху, и тот глухой звук, словно упало, ударившись об пол, что-то тяжелое, и тот странный привкус фольги и шоколада…

Джерому явно было не по себе.

– Я так хорошо вас понимаю, – сказал он. – Мне, конечно, не следовало приходить к Синклеру и вести с ним разговоры насчет этого места, но дело в том, что сейчас я случайно оказался без работы, а вариант преподавания в «Короле Генрихе» казался мне вполне подходящим, тем более я и сам когда-то здесь учился. И знаете, это было самое счастливое время в моей жизни.

– Вот как? – удивилась я и подумала: какие же мы все-таки разные; сколь сильно различается наш жизненный опыт.

– Надеюсь, я правильно вас понял? – улыбнулся он. – Но поверьте, я действительно любил эту школу. По-настоящему. Я понимаю, что выгляжу в ваших глазах ходячим клише, но мне приятно думать, что благодаря этой любви я, наверное, сумел бы лучше многих справиться здесь и с работой преподавателя. – Он постучал по своему значку префекта. – Я и значок этот ношу как память о своих школьных друзьях и учителях. И о наших школьные забавах. А еще он дает мне ощущение того, что я имею отношение к некой старинной и гордой традиции.

Я снова внимательно на него посмотрела. Ну да, лет тридцать пять. Возраст, пожалуй, вполне подходящий, чтобы знать Конрада.

– Что ж, вам повезло, – сказала я. – Ведь некоторым детям в школе ох как тяжко приходится. – Я помолчала. – Помните того мальчика, который исчез?

Он быстро на меня глянул, но ничего особенного у него в глазах не промелькнуло.