В двух словах ВэВэ приподнял передо мной завесу тайны об обстоятельствах убийства Льва Троцкого. И, озабоченный, пошел докладывать руководству собранные мною сведения. Когда он возвратился, то бросил фразу:

— Срочно готовь в Брюссель шифровку. Работа с Марсом запрещается. Даже любые контакты. О выходе на Марса доложено руководству разведки.

— Но ведь он согласен работать с нами… Его возможности по химии — это в наших интересах?

— Чудак-человек: все, что связано с «делом Троцкого», — это сверхсекретное табу.

История с Марсом научила меня уважать архивную службу. Как бы ни был я занят и ни торопил события в работе, я не начинал каких-либо действий по иностранцу без проверки по спецучетам. И не только разведки, но и контрразведки и ГРУ.

Однако история с Марсом имела продолжение. Через несколько дней меня вызвал заместитель начальника НТР, тот самый Валентин Васильевич, который первым беседовал от имени НТР перед спецшколой разведки.

— Садись, Максим, — дружески протягивая мне руку, показал на стул Валентин Васильевич. — Ты, видимо, огорчен, что дело с Марсом не получило развития?

— Конечно, наши точки в Европе и за океаном бьются над заданием, которое в силах выполнить Марсу.

— Все это так, но безопасность работы в стране — это главное, а Марс «под колпаком» у местной контрразведки…

И опытный чекист пояснил мне, начинающему разведчику, что главная опасность в случае с бельгийцем таилась в его прошлой причастности к компартии. И как бы ни было жаль расставаться с таким источником информации, говорил мой руководитель, строгие правила безопасности разведработы с иностранцем не позволяют продолжать с ним оперативный контакт.

— Помни, Максим, нарушение этого правила может привести к серьезной провокации против разведчика, развязыванию кампании шпиономании в стране, особенно когда нужно показать миру террористические методы работы советской разведки в тридцатых и сороковых годах.

— Понятно, Валентин Васильевич, — уныло кивнул я, чем навлек на себя праведный гнев моего старшего товарища.

— Не согласен? Ты не согласен? Чем еще тебя убедить?

— Я уже убежден, но досада остается… Неужели нет выхода? Ну, как это говорят: «и рыбку съесть…»?

— Договаривай… С твоим подходом можно и «… сесть», но только в тюрьму страны пребывания.

Быстро сменив гнев на милость, Валентин Васильевич спросил, окутав себя клубами дыма:

— А что ты предлагаешь?

— Вы сказали, что «нельзя продолжать оперативный контакт» с Марсом. А если разовая встреча с обменом «товар на деньги»?

— Но кто, когда и где?

— Да там же, в Брюсселе! Под хорошей легендой. Можно использовать его коммунистическое прошлое…