Было начало рабочего дня, и в этих местах посетители ожидались лишь к полудню. Мы выбрали уютный уголок рядом со стволом пальмы-гиганта, на фоне которой наши фигуры не так бросались в глаза.

— Николас, тебе приходилось бывать в этом краю? — спросил я Барона, про себя думая, что еще недавно Ирак был вотчиной Британской короны.

— Нет, Максим. Я здесь впервые. Хотя у меня есть в этой стране дела: нужно побывать в местном музее и разыскать в его запасниках и архивах кое-какие экспонаты и сведения по холодному оружию. Если удастся, то времен Вавилона.

— Ты собираешься кое-что из этого заполучить в Лондон? — уточнил я.

— Само оружие — копья, дротики, стрелы — это достояние иракцев. Их трудно датировать, но здесь имеются каменные изваяния живописного характера, по которым можно осмыслить весь набор вооружения вавилонского воина, например периода Навуходоносора, а это уже несколько тысячелетий назад.

— Кстати, Николас, может быть, побываем в Вавилоне вместе? Прибудем туда порознь. Это километров сто к югу от Багдада?

— Я буду там с моим иракским коллегой, но и с тобой — также. Пробуду здесь до понедельника.

— Может быть в субботу, Николас? Устроит?

— Вполне. Часов в двенадцать… В полдень. Судя по проспекту — лучше всего встретиться у главного входа, точнее — сразу за ним, как мы виделись в замке Шильон, помнишь, Максим?

Барон пододвинул к себе традиционную черную сумку из «чертовой кожи» — портфелей и атташе-кейсов он не признавал.

Он был типичным англичанином с консервативной жилкой даже в быту. Потому его сумка была чем-то средним между спортивной сумкой и саквояжем. Из ее боковой стенки он извлек неяркую папочку и достал оттуда десяток страниц, скрепленных в верхнем углу.

— Максим, это в копилку к вопросу, точнее проблеме, отношений Америки с остальным миром. Очень серьезный документ. Речь идет об оценке американцами своих шансов сохранить статус глобального влияния державы номер один.

— Кто подготовил материал?

— Эксперты «Рэнд корпорейшн», которая выступает главным консультантом ЦРУ и ведущим консультантом американского консервативного клана в сенате. Прогноз рассчитан на ближайшие пятьдесят лет.

Листая материал, я обнаружил такую фразу: «…в сравнении с другими странами Соединенные Штаты будут приходить в упадок, в то время как экономический и политический статус… Германии, Японии и даже Бразилии будет возрастать…»

— Что это, Николас? Америка будет терять свои позиции? Реально ли это?

— Успокойся, Максим, — тронул меня за руку Барон, — это дезинформационный материал, призванный усыпить внимание Европы, третьих стран и соцлагеря.

— Зачем?

— Чтобы не «де-юре», а «де-факто» создать условия, при которых ни одна из стран не могла бы бросить вызов превосходству Штатов! — с печальной торжественностью молвил Барон.

Я читал дальше: «…век сверхдержав заканчивается… Ни русские, ни американцы не смогут навязать собственную волю другим странам мира. Даже совместными усилиями сверхдержавы не смогут навязать свой вариант всемирного порядка разным странам мира…»