Мы помолчали, и про себя каждый подумал о своем отношении к поэту, которого уважал Пушкин и многие люди в царской, в то время, России.

— И все же, Максим, — допытывался Барон, — почему ты придаешь столь большое внимание этой личности? Она еще в юности нашла отклик в моей душе. Но почему — ты? Прошу — коротко и ясно.

Мне было что спросить у Барона о его талантливом соотечественнике. В семьдесят четвертом году мне исполнилось сорок лет, и это заставило провести «ревизию» своей жизни. А тут — Байрон, его юбилей, идеал свободолюбивой личности, понятой и признанной в России.

— Николас, пару лет назад мне стукнуло сорок, и Байрон расшевелил во мне чувство ответственности. За прожитые годы. Активной ответственности. Тогда я вспомнил тебя и твой порядочный патриотизм, глубокий, искренний и без налета шовинизма, к Британии. Искал черты Байрона в тебе. Из англичан — ты самый мне близкий человек и не только из англичан, а шире.

Он смотрел на меня серьезными серыми глазами и, кажется, понимал меня, но спросил полуутвердительно:

— Байрон и… я. Забавно, Максим. И что же?

— Есть у Байрона такая фраза: «Быть правдивым удалось!» Это ведь про тебя, Николас… Про тебя. После стольких терний жизни ты еще в строю. Как говорили наши предки: «За землю Русскую…» Так и ты — за землю Отчизны своей в ответе.

Пауза, и Барон сказал, давая унять мне волнение, возникшее после столь пылкой тирады:

— Знаешь, Максим, в твою копилку впечатлений о Байроне я добавлю еще одно. Но это нужно не услышать, а увидеть. Кстати, мы увидимся еще раз?

— Обязательно, я пробуду в этом городе, в Женеве, до конца командировки.

— Тогда сделаем так: очередную встречу оговорим в замке Шильон — это на Женевском озере. А пока, Максим, — о деле.

Он был прав — время бежало быстро и нужно было обсудить вопросы, ради которых он пересек Ла-Манш.

Как всегда, Барон говорил о принципиально важных моментах в стратегии Запада в отношении всего мира и, в частности, России.

— Максим, прошел год после Хельсинкских соглашений тридцати пяти стран. Но не следует обманываться, что Америка пойдет по пути, намеченному этим соглашением. Как только сменится президент в Штатах, так обстановка резко ухудшится. Особенно в американо-советских делах.

— Ты имеешь в виду «Указания президентам»? Новый президент США будет из этой колоды? Из приверженцев противостояния между…

— …между США и всем миром, а не только с СССР. Это глобальная стратегия американских консерваторов, наиболее шовинистической части их.

— Скажи, Николас, есть сигналы о такой постановке вопроса? Реальная ситуация… на сегодня?

— Прошлый раз я давал тебе материалы, и мы говорили о трех путях захвата власти над миром: военном, экономическом и идеологическом.

— Ну, с военным — здесь все ясно, ибо только безумный решится на этот шаг в ядерный век.

— Это верно, но лишь частично — есть еще «ядерная дубинка», которой можно размахивать, — заметил Барон.