— Тебе нельзя волноваться, — с упреком сказал Страхов, на руках поднимая ее по лестнице в квартиру.

— Не тревожься так, — произнесла Наташа и нежно прикоснулась губами к его щеке, — Все будет хорошо.

Страхов, раскрасневшийся от ходьбы, сжал челюсть и покачал головой. «Упрямая», — подумал он.

— Как назовем? — спросил он, когда принес Наташу домой и уложил на кровать.

— Еще рано об этом думать, — блаженно улыбнулась Наташа, положив обе руки себе на живот.

— Если мальчик, то Павел, — твердо сказал Женя, прикрыв свое рукой ее худые тонкие пальцы.

— Если девочка, то Арина или Ирина, — предложила Наташа.

Страхов замотал головой, выражая свое несогласие.

— Как Зуева? Ни за что! — сказал он и, придвинувшись к животу Наташи, прошептал, — Не волнуйся, я не дам твоей маме так тебя назвать.

— Тогда Марина, Альбина, Зарина, — улыбаясь, проговорила она.

— А ты знаешь имена, которые не заканчиваются на «ина»? — смеясь, спросил Женя, затем приложил ухо к тому месту, где, по его мнению, должен был быть малыш, и сказал, — Она хочет, чтобы ее звали Лилия.

— Лилия? — воскликнула Наташа и залилась звонким хохотом, — Почему именно Лилия?

Женя пожал плечами, поцеловал Наташу в открытый лоб и сказал:

— Я поеду по делам и скоро вернусь. Ты полежи немного и собирайся, нас сегодня мама ждет на ужин.

Страхов отправился к Дине, девушке Вовы, от которой надеялся услышать полезную информацию.

Дине было всего двадцать лет, и она училась на третьем курсе факультета изобразительных искусств. Родители были людьми весьма обеспеченными и поддерживали стремление дочери стать профессиональной и известной художницей. К девятнадцати годам она уже успела организовать несколько выставок своих работ и получить положительные отзывы, а, главное, завязать полезные знакомства с московскими искусствоведами и агентами галерей. Она планировала по окончанию университета уехать в Москву, а потом и за рубеж вместе с Вовой.

С Измайловым они познакомились на самой первой её выставке. Когда Дина увидела его, прекрасно сложенного двухметрового блондина с прозрачно-голубыми глазами, с гладко выбритым лицом и лысой головой, в идеально отглаженной синей рубашке на выпуск и бежевых брюках с ровными стрелками, стоящего в центре просторного выставочного зала, разглядывающего ее картины, услышала его бархатный голос, говорящий ей комплименты, заметила его хитрую заигрывающую улыбку, то тотчас влюбилась и уже не могла думать ни о ком и ни о чем другом, кроме него. Разница в возрасте только повышала её самооценку и была предметом хвастовства на посиделках с подружками, которые встречались с парнями своего возраста.

Страхову же Дина казалась легкомысленной и поверхностной девочкой, не обладающей какими-либо талантом или хотя бы способностями. Единственное, в чем ей нельзя было отказать, так это в природном обаянии.

Он приехал к многоэтажному дому, стоящему на Шевченко, и позвонил в домофон. Дина открыла ему дверь и пригласила пройти, не снимая обуви. По всей квартире были разбросаны вещи, а на полу стояли три больших клетчатых чемодана.

— Я собираюсь в Москву, — пояснила она, самодовольно улыбаясь, — меня утвердили на должность ассистента руководителя галереи. — она сделала паузу, ожидая восхищения и поздравлений, но не дождавшись ничего, раздраженно спросила, — что ты от меня хотел?