– Стжежимир, ты знаешь, что делаешь? – с сомнением спросила черноволосая.

– Мой слуга говорит, что близость путэры помогала Милошу задержать проклятие. Быть может, эта же сила исцелит его полностью. К тому же не ты ли говорила, что видела эти чары в действии?

Женщина неохотно кивнула, передёрнув плечами.

– Давно, – процедила она. – И это было в озере, а не в шаре.

Она подошла к целителю, положила руку ему на плечо.

– Думаешь, поможет? Сосуд зачарован, я бы даже не взялась за эту затею, – хмыкнула она.

– Поглядим, – проворчал Стжежимир.

– Глаза боятся, а руки делают, – тоненьким голоском произнесла Веся.

– Вот только ратиславских премудростей нам тут не хватало, – сердито оборвал целитель. – Помолчи, девчонка.

Чародеи рассмеялись насмешливо, надменно.

Ежи был уверен, что в другое время Веся обиделась бы и, гордо вздёрнув нос, ушла дуться и лить слёзы куда-нибудь на улицу, но на этот раз она проглотила оскорбление молча.

– Стжежимир, – черноволосая снова коснулась его плеча. – Прошу, только не трать всё на мальчишку. В путэре столько силы, мы должна её поделить.

– Ты знаешь, как разбить фарадальское проклятие?

Ведьма промолчала, в раздражении дёрнула плечами, отходя в сторону.

– Вот и я нет, в жизни таких сплетений не видел. И я даже не знаю, хватит ли силы всей путэры, чтобы разорвать их.

– Мы помогли твоему ученику, Стжежимир. Мы спасли его от Охотников и не дали умереть. Мы заслужили достойной платы.

– И ты её получишь, Чернава, – сердито произнёс целитель.

Он положил путэру на стол перед собой. Сокол в клетке запищал жалобно, встревоженный шумом. У Ежи язык зачесался от желания расспросить обо всём, но он догадался, что не стоило зря тревожить Стжежимира. Целитель долго стоял неподвижно, только кончики пальцев подрагивали, касаясь хрустального шара. Огонь под его ладонями горел тихо, мирно.

Все молчали, только сокол шуршал в клетке, когтями разгребая кучу из сгнившего мяса, перьев и птичьего дерьма. Он пытался улечься и заснуть, но то ли от боли, то ли от беспокойства никак не мог.

Шло время, и Ежи настолько наскучило ожидание, что он принялся разглядывать чародеев. Мужчина был смуглый и ещё молодой, младше Чернавы. Он встал рядом с ней, приобнял за плечи, прошептал что-то на ухо, успокаивая. Женщина коснулась его руки, но лицо её оставалось мрачным, а взгляд решительным. Чёрные глаза горели точно два уголька. Она следила за Стжежимиром, как кот за мышью. Почти не моргая, хищно, жадно. Готовая наброситься.