– …Быстрее!.. Ты!.. – Прошин замер у полуоткрытой двери пассажирского сиденья. – Да, ты!.. Раздевайся!
– Чего?
В лоб Ивану уперся ствол небольшого пистолета-пулемета, казавшегося просто игрушечным в лапах похитителя.
– Раздевайся…! – повторил детина.
Торопливо, путаясь в застежках, Прошин стянул джинсы, куртку, футболку…
– Да, и трусы тоже!
– Но…
– Бегом!.. В машину!..
Выруливая со стоянки (в салоне профессор крепко упал на Арама), детина бросил на колени Прошину упаковку:
– Раскрой. Аккуратно, стерильное.
– Вот. А что это?
– Антидот, – с этими словами похититель воткнул небольшой шприц прямо в ногу Прошину.
– Ай!.. Больно!
– Потерпи. На пару часиков вырубишься, надо так.
– Зачем? – В голове резко помутнело. «Словно паленки хапнул… Боже, что я несу…» – успел подумать Иван. Ответ детины прозвучал уже откуда-то издалека:
– Жучки заглушить…
Свет: белое с ярко-желтым пятном посередине. То ли веки не слушаются, то ли зрение не восстановилось. Звук: «Бу-бу-бу-бу-бу… – кто-то говорит будто за стеной или плотной занавесью, – Не понимаю… Бу-бу-бу… Арам!..» Прошин моргнул, от души чихнул – голоса смолкли – и сел на постели.
Правильнее было сказать – на ложе. Темного дерева «траходром», наручники в изголовье и лебедка с цепями в ногах. Цепи свисали с потолка, тянулись через блок красного цвета на дыбе, и свет из островерхих окон с решетками веселыми зайчиками отражался от хромированных колечек. Косой крест в рост человека – тоже с наручниками. Пыточный инструмент, заботливо расставленный на полочках прямо над постелью.
В дверном проеме появился плечистый детина с недобрым взглядом. Прошин подобрался и закрылся руками.
– Очухался?