Второй полицейский — широк в плечах, коренаст, обладатель плотного висящего живота. Такое впечатление, будто он проглотил боксерскую грушу. Короткий ежик русых волос на круглой голове, выразительные карие глаза и тонкие губы. Ему было на вид не меньше тридцати восьми лет, в уголках глаз рассыпался веер тонких морщинок. Похоже, он много улыбается, да и, в общем, служитель закона создавал впечатление добродушного парня. В отличие от своего начальника.
Детектив Брейнт шел по холлу отделения полиции с каменной физиономией. Народу в темное время суток тут сновало предостаточно: мимо нас прошли несколько патрульных, сопровождавших троицу изрядно подвыпивших парней, норовивших вырваться из лап закона и улизнуть на ватных ногах обратно на улицы. За стойкой в правом углу сидели за телефонами несколько девушек в полицейской форме и отвечали на вызовы. А слева, чуть дальше по коридору высилась клетка до самого потолка, за которой собрался колоритный ансамбль из бомжей, пьяниц и проституток.
Затормозив перед дверью из металлических прутьев, Брейнт самодовольно усмехнулся:
— А вот и ваш номер на сегодняшнюю ночь.
Бен ничего не сказал. Снова. Лишь раздраженно пожевал язык. Я вскользь взглянула на Шермана, но смешок детектива заставил поднять на него взгляд.
— Наворкуетесь, голубки. Времени у вас будет предостаточно!
Несмотря на более, чем отвратительную ситуацию, я не растеряла самообладание и ответила Брейнту ледяной и колючей улыбкой. Он продолжал ухмыляться, но глаза дрогнули. Зря он так шутил с ведьмой….
— Хотите что-то сказать, мисс Браун? — отвлек меня от размышлений Брейнт. Я сделала вид, будто только сейчас его услышала и вздернула брови, глядя прямо в глаза.
— Нет, что вы, детектив. Если бы хотела, то уже сказала. И вряд ли бы вы улыбались.
Дав ему пищу для размышлений, я многозначительно улыбнулась, сверкнув ледяным взглядом. Бен, опустив голову, чуть заметно усмехнулся. Он смотрел в пол, но определенно наблюдал за реакцией детектива. Нахмурившись, Брейнт мгновение разглядывал мое лицо, пока ему не надоело. Я переглядела его и вызвала неприятные ощущения в душе. Пусть теперь сидит и гадает, какую напасть ниспошлет на него обиженная ведьма — икоту, краснуху, лишай, проказу, диарею? А, может, рвоту? Я прямо теряюсь: заманчива каждая порча, так хочется всего и побольше….
Скучающие до недавнего времени обитатели местного зоопарка, оживились, завидев новичков. Вскочил даже бомж, храпевший под лавкой, болтающейся на цепях, приваренных к облезлой стене. Краска сползала и отваливалась хлопьями, ею был усыпан обшарпанный пол грязно-коричневого цвета. Скорее всего, то был слой грязи, а не оттенок покрытия.
Оборванец в выцветшей джинсовой куртке со свалявшейся бородой, источавший сражающий наповал аромат помойки, грязи и пота, взбодрился и выполз из-под лавки. Сев посреди небольшого помещения, улыбнулся во все свои семь зубов. Проститутка, все это время подпирающая клетку, в обтягивающем комбинезоне из сетчатого капрона, с конским хвостом из выбеленных, почти прозрачных волос на затылке, так же проявила активность — оттолкнулась от стены небрежным движением левого плеча и привались к ней обратно правым. Слой туши и темных, почти черных теней утяжелял ее веки, от чего взгляд женщины неопределенного возраста казался томным и усталым. Кроме костюма соблазнительницы на ней были красные туфли на высоченной платформе, короткий бархатный пиджачок того же оттенка и алая помада на пухлых губах. Монотонно жуя жвачку, знойная блондинка лениво оглядела нас с головы до ног, и, что естественно, ее взор загорелся при виде Шермана. Беззвучно вздохнув, он обречено поджал губы и искоса посмотрел на меня.
Наш третий сосед на эту долгую ночь представлял собой существо неопределенного пола. То ли женщина, то ли мужчина в мешковатой одежде и грязной кепке на лохматой и давно не мытой голове. Оно что-то бормотало себе под нос, сидя на лавке. Скрестив руки на коленях, он или она смотрел нам под ноги, как вдруг замер и поднял голову. Тусклый взгляд серых, почти бесцветных глаз, морщинистое лицо — это бесполое чудо ничто иное, как хронический алкоголик. Разведя в стороны руки, оно улыбнулось, приветствуя нас. Бен закатил устало глаза. Похоже, местному контингенту мы пришлись по душе, а он не доволен…. Оберут, но не убьют же! Во всем нужно искать позитив…. Сложно, но я делала попытки.
— Симпсон, обыщи их, — усталым голосом скомандовал детектив. К нам с ленивой небрежностью направился полицейский, играющий связкой ключей. Высокий и крепкий, с намечающейся лысиной на затылке рыжеволосой головы. Сощурив голубые глаза с прозрачными ресницами, он перекатывал во рту зубочистку, когда оценивал нас холодным, равнодушным взглядом. Что-то было отталкивающее в мужчине. То ли недоброжелательность и жестокость во всем его виде, то ли от одной мысли о том, что его руки коснутся меня, становилось тошно. Хотелось визжать и брыкаться, и чем ближе он подходил, тем сильнее, и если бы были свободны руки, я бы вцепилась ему в лицо ногтями. Брейнт отступил на шаг в сторону, освобождая проход скалоподобному полицейскому с недобрым лицом. Он определенно решил начать досмотр с меня — немигающий взор, нацеленный на меня, говорил об этом. Бен как бы невзначай преградил ему путь, но коп пихнул его плечом, проигнорировал, как навязчивую муху. Я попятилась к прутьям клетки и уперлась в нее спиной. Хотелось провалиться сквозь землю или испариться, но пришлось стоять и бессильно наблюдать за приближением полицейского. Цыкнув, Бен развернулся в его сторону и сказал в спину:
— Начни с меня, Симпсон. У нее ничего нет.
Пока Бен не сказал этого, я думать не думала о том, что лежит в карманах моего плаща. А теперь вспомнила: зелье неодушевленной памяти, зелье невидимости и еще пару запрещенных эликсиров. Вскользь посмотрев на меня и увидев испуг в глазах, Шерман передернул желваками.
— И до тебя очередь дойдет, Шерман, — пробасил Симпсон, не сбавляя хода. — А вообще, мы своих не трогаем.
Бен злился и нервничал, но это было заметно, только при непрерывном прямом взгляде на него. Чуть склонив голову и слегка вскинув бровь, он следил за всеми движениями гнусного, рыжеволосого копа. Я хотела ускользнуть, когда коп протянул ко мне свои огромные волосатые лапищи, но он проявил неожиданную ловкость и быстроту реакции. Поймал меня за локоть и вернул на место, не забыв ударить о стену так, что все косточки задрожали. Публика в клетке ликовала и улюлюкала, наблюдая за действом, предвкушая номер со стриптизом для нищих в моем исполнении. Вдавив лицом в прутья, он запустил процесс ощупывания путем тяжелых похлопываний, после которых я покроюсь синяками мерзкого сине-бордового оттенка. Хотелось отрешиться, оглохнуть на минуту и пропустить неприятное событие, происходящее со мной, но пузырьки в карманах плаща не давали расслабиться. Когда руки Симпсона спустились по спине к тому месту, где начиналось самое интересное, он немного помедлил и вдруг скользнул ими в стороны, к карманам. Я замерла, вытянувшись от напряжения, не забыв подивиться тому, что движения копа, до этой минуты резкие и нарочно болезненные, стали легче и осторожнее. Однако, ощупав карманы, он не удовлетворился тем, что обнаружил в них и сжал в ладонях для полной убедительности. Честно говоря, я сама пребывала в недоумении — в них было пусто! Что за чертовщина, куда подевались мои зелья?!
— Держи свои грязные мысли при себе, Симпсон, — процедил сквозь зубы Бен. — Не давай воли рукам, или я переломаю их тебе после смены.
— Когда выйдешь отсюда, — ухмыльнулся коп.