— Гипноз? — догадалась я.

— Она дочь нагини. Гипноз — это часть ее. Он для нее совершенно безвреден.

— И Дегустатор внушил ей, что ты ее отец? — нервно усмехнулась я.

— Нет. Оказалось, что ей нельзя ничего внушить. У нее сильнейшая энергетическая защита. Говорю же, она особенная. — Атхор подался чуть ко мне и продолжил с некоторым упоением, восторгом: — Даже он в своей практике не встречал никого подобного. Она настолько сильна, что способна примирить целые враждующие народы. Лима, твоя дочь — настоящее сокровище. Она — твой дар, данный тебе за пережитые страдания.

— Кажется, ты отходишь от темы. Почему она зовет тебя папой?

Атхор вздохнул и облизнул нижнюю губу.

— Это ее основной инстинкт — в случае угрозы находить для себя островок безопасности. Дени лишь доступно объяснил ей, что бояться, как и защищаться нормально. И когда он спросил у нее, чего она больше всего желает, знаешь, что она ответила?

Я взволнованно сглотнула.

— «У меня есть прекрасная мама. Я хочу, чтобы у меня был такой же папа». И Дени подсказал ей, что папу всегда можно найти в том человеке, который будет любить и защищать ее. — Атхор вдруг улыбнулся. — Она подозвала его к себе и спросила на ухо, можно ли спасшего ее дядю считать папой…

— То есть вы ей все-таки это внушили? — прошипела я, чувствуя, как ноги начинают гореть.

— Да ничего мы ей не внушали! — всплеснул руками Атхор и, подскочив, зашагал из стороны в сторону. — Лима, Дени только кивнул ей. И ее глазки тут же загорелись. Я сам в шоке был, когда она прямо спросила у меня, согласен ли я стать ее папой. Знаешь ли, я малость охренел! Но что я должен был сделать? Отказать этому чудному созданию? Сказать, эй, малышка, ты берега не попутала? Лима, я… люблю тебя. И ты это знаешь. Я никогда не дам в обиду твоего ребенка, кем бы ни был его отец. Ты бы только видела, как она воодушевилась после разговора с Дени. Она даже чмокнула его в щеку.

— Как трогательно, — продолжала злиться я. — Ты обещал…

— И я выполнил свое обещание! — перебил он меня, упав передо мной на колени и взяв меня за руки. — Я ничего не прошу взамен. Пожалуйста, если хочешь, запрети ей видеть во мне отца. Я не имею права называться им, лишь потому что хочу этого. Только не разбивай ей сердце. Она вычеркнула из него Риза, заполнила образовавшуюся пустоту какой-то надеждой. И лишить ее веры во что-то хорошее будет слишком жестоко. — Атхор выдержал недолгую паузу и с болью в голосе продолжил: — Ты выходишь замуж за Александра и Кэлердона. Если видишь в них достойных отцов для Эвы, хотя бы замени меня ими.

— Нет уж! — заявила я, удостоверившись, что в этот раз Атхор честен со мной. — Не буду я топить ее островок безопасности, чтобы насыпать новый. Придется Эве Обрари Ивайя до самого своего замужества носить эту смешную фамилию.

На секунду Атхор замер, вероятно, силясь поверить в услышанное. А потом в порыве притянул меня к себе и поцеловал.

Жар с моих ног резко хлынул вверх. Кажется, я слышала, как Сантеншет в своем воображении шлепнула себя по лбу. И ее можно понять, ведь в дверях за нами наблюдали Алекс, Кэл и Андор, который озверел, когда Атхор позволил себе такую вольность, как поцелуй. В губы. С языком. Да и руки его шаловливые уже обвивали мою талию…

Громко кашлянув, Андор солдатской походкой зашагал к нам, попутно активируя заряд в бластере и взглядом прожигая Атхора. А Алекс и Кэл словно на представлении собрались. Попкорна только не хватало.

Я успела прекратить поцелуй и встать, загораживая собой чуть больше половины любимого дворецкого, как Андор выставил бластер прямо перед моим лицом.

— Отойди.

— Щас! — рявкнула я. — Пушку убери.