— Коба, ложись отдыхать, сегодня был тяжелый день, — попросил Молотов.

— Рано еще. Цветы вот надо полить, жара стоит…

Берия и Молотов вышли и спустились по ступенькам.

Вдруг Берия остановился и повернулся лицом к ветерку.

— А ветер-то к вечеру холодный! — заметил он.

Молотов тоже остановился и, почувствовав на лице температуру ветра, понял, о чем подумал Берия. Он повернулся и снова вошел в дом… Сидевший в прихожей телохранитель встал и как бы невзначай закрыл собою проход.

— Товарищ?.. — спросил Молотов.

— Старостин, — отрекомендовался телохранитель.

— Товарищ Старостин, товарищ Сталин сейчас разгорячен и вспотел, а на улице начался холодный ветер. Если товарищ Сталин захочет пойти на улицу цветы поливать, то вы его не пускайте.

— Слушаюсь, товарищ Молотов! — ответил растерявшийся Старостин. За его спиной в коридоре появилась Матрена, вынесшая из столовой поднос с грязной посудой. — Сам пьет! Ей-ей, я его таким никогда не видела, — сообщила она с круглыми глазами Старостину.

Тот растерялся еще больше. Вышел на крыльцо, тревожно подставил ветру лицо, зашел в дом и запер на ключ входную дверь. Вынул ключ из двери и обшарил взглядом прихожую в поисках места, куда его спрятать, затем сунул в карман, сел, снова встал, вставил ключ в скважину и с усилием заклинил его в замке поворотом до отказа. Снова сел на свой стул. В прихожую, покачиваясь, вошел Сталин в расстегнутом кителе, Старостин встал и спиной заслонил входную дверь.

— Товарищ, Сталин, вам нельзя на улицу, простудитесь.

— Отойдите от двери! — скомандовал Сталин.

— Товарищ Сталин, ну нельзя вам… — взмолился Старостин.

— Отойдите!!

Старостин отошел, Сталин, пошатываясь, подошел к двери и попытался ее открыть, затем некоторое время безуспешно пробовал повернуть ключ в замке.

— Откройте! — скомандовал он.

— Не буду!

— Откройте!!

— Не буду!