— Далее тропа идет к южным склонам гор Согеты, — вставил Шайгельдинов, — и затем спускается к долине. И если поторопимся, сможем перехватить их там.

Галиев остановился у обочины дороги, постоял, еще подумал и спросил, обращаясь к Самарбаю:

— Где поставили лошадей?

— В конюшне колхоза, — ответил тот поспешно.

— Хорошо. Я заберу лошадей, — говорил он уже Шайгельдинову, — и вернусь с ними в Иссык, займусь Орхой и его дружками, а вы с Самарбаем езжайте на машине к северной окраине долины Согеты. Когда приедете туда, беглецам не показывайтесь, проследите, куда они поедут дальше. А там действуйте по обстановке. Представится возможность, позвоните. А я все данные об их приметах сегодня же передам Николаеву. Надо дополнительно сориентировать пограничников.

Опытный чекист, не раз побывавший в сложных оперативных ситуациях, выполнявший ответственные задания и за границей в предвоенные годы и позже, после Великой Отечественной войны, капитан Галиев отдавал должное смелости беглецов, решившихся пройти по альпийским лугам в зимнее время.

…Насколько видно было в бинокль, долину Согеты лишь местами покрывал тонкий слой снега. Зияш увидел несколько стад антилоп-каракурюков, мирно пасшихся вдали от дороги, но беглецов не обнаружил. Тогда предложил вернуться к южной части ущелья и там обождать.

Всадники выехали из гор только под вечер. Они появились на тропе, слабо заметной даже в полевой бинокль, и вскоре скрылись в предгорьях перевала Торайгыр. Шайгельдинов решил ехать за ними. А ночной порой, когда меньше шансов, что машину узнают, обогнать и выехать к разветвлению дороги за южным склоном Торайгыра, чтобы увидеть, какой дорогой беглецы направятся дальше. В зависимости от этого принять дальнейшее решение.

Натужно гудел мотор, шофер выжимал из него последние возможности. Проехали длинное ущелье, как бы перерезающее хребет на две части, западную и восточную, подъехали к развилке дорог, — но конники как сквозь землю провалились.

— Дела-а-а, — потер Шайгельдинов подбородок. — Похоже, они свернули к какому-то зимовью животноводов, чтобы отдохнуть. Да нам-то ехать туда нельзя.

Зияш задумался. «Что же делать? Где провести ночь? Здесь? Или поехать в ближайшее село, а рано утром вернуться сюда и занять выгодную позицию для наблюдения?» И вдруг стал напоминать о себе желудок. Со вчерашнего дня они лишь в Согетинском ущелье съели по небольшому кусочку хлеба, который нашелся у запасливого шофера, и там же запили ледяной водой из родника.

Зияш велел шоферу ехать в Джаланаш, рассчитывая оттуда связаться с капитаном, одновременно подкрепиться.

Еще не видно было из-за высоких гор утренней зари, когда они вновь выехали. Машина быстро катилась по снежной накатанной дороге к подножия Торайгыра, и там, где эта дорога проходит в километре от каньона реки Кеген, Зияш увидел долгожданных всадников.

— Они проедут восточнее Джаланаша, — решил Шайгельдинов. — И через Уш-Мерке и западнее села Кегень могут направиться к Каркаре. Путь этот не из легких, на той стороне они будут только к ночи, а то и завтра в первой половине дня. Машина этой тропой не пройдет, и они таким образом снова уходят из поля нашего зрения, — заключил он с досадой.

— Нам ничего больше не остается, как поехать на Каркару через Кегень, — как бы дополнил Самарбай.

Предположения Шайгельдинова оправдались. Беженцы действительно приехали на следующий день в урочище Каркары и, не останавливаясь там, круто повернули на юг, к берегам озера Иссык-Куль.

— Значит, рвались в родные края, а не за кордон, — подумал озадаченный Зияш, понимая, что следует и им изменить маршрут, направиться в Талдысу, в местные органы государственной безопасности Киргизии. — Впрочем, — решил он, — возможно, это только временная остановка? Отсюда ближе к заветной цели…