— Нет, не воровал я скот в Советском Союзе, — продолжал Ноха.
И вновь, вечером этого же дня, Николаев с Бецом направились к Куспангалиеву. У обоих сложилось мнение, что Ноха Базыбеков, как видно, неспроста утаивает от следствия обстоятельства его вербовки гоминьдановской разведкой и не хочет называть даже имен сотрудников этой разведки.
В распоряжении следствия оставалось еще три свидетеля — Сарсенбай Орызбаев, Тастан Кабылтаев и Татимбек Салыкбаев.
После всестороннего обсуждения создавшегося положения решено было дать Нохе Базыбекову еще три очные ставки и с этими свидетелями. Сразу он и на этот раз ничего нового не сказал. Однако спустя сутки сам записался на допрос к следователю и на вопрос, кто конкретно из сотрудников кунанжуз руководил им, сообщил, что он был связан с сотрудником полиции Ибраимом лаоцзунем. А для работы против СССР его завербовал сотрудник разведки гоминьдана Бурбе, приезжавший из Кульджи. В 1939 году Ноха вступил в связь с агентом этой разведки Гайнамом, вместе они несколько раз побывали в Киргизии и в Джетысу, собирали сведения о состоянии охраны границы, дислокации войск, воровали скот и сбывали его в Синьцзяне.
Однако Ноха по-прежнему уклонился от изложения обстоятельств вербовки его Бурбе. Признав себя виновным в неоднократных нелегальных ходках из Синьцзяна в Советский Союз, наотрез отказался конкретизировать и эту часть своего рассказа.
— Что же, посмотрим, как поведет он себя дальше, когда ему придется стать лицом к лицу с зятем Бахытом Талапбаевым, а потом и с братом, — сказал Куспангалиев, выслушав доклад Беца. — Теперь, — обратился он к Николаеву, — можно готовить арест и остальных.
— Конечно, чистосердечные признания имеют большое значение в расследовании любого преступления, облегчают избрание меры наказания подсудимому, — вставил Николай Петрович. — Мы вполне обоснованно можем ожидать этого и от Талапбаева, Орхи Базыбекова и Саурбекова. Ну, а если поведут себя иначе, будем поступать так же, как и с Нохой Базыбековым. Материалов для этого у нас теперь достаточно.
— Все, — резюмировал Куспангалиев. — Поезжайте, лейтенант, в прокуратуру за санкцией.
7
Арест муллы Бахыта Талапбаева был поручен Зияшу Шайгельдинову.
— Вам, товарищ Шайгельдинов, целесообразно поприсутствовать на первом допросе Талапбаева, — сказал капитан Онгарбаев, новый начальник следственного отделения, назначенный на эту должность вместо Беца, переведенного в другое управление МГБ Казахстана.
Когда Талапбаева привели на допрос, он поздоровался, привычно прошел к стулу, стоявшему в углу, и уселся на него, будто бывал здесь не первый раз. Глубоко вздохнул и тихо, на родном киргизском языке что-то проговорил, возможно, молитву. Потом, как бы готовясь к прыжку, передвинулся ближе к передней кромке сиденья стула и заговорил:
— Мне было двадцать лет, когда я, молодой мулла, увидел на кульджинском базаре свою будущую жену Салтанат. В тот зимний холодный день они с Нохой торговали мясом. Позже, уже в 1935 году, я посватался. Взял бы ее и без приданого, только за двойной калым, который сорвали с моего отца Базыбековы. Да и сейчас еще, после стольких лет страданий, окончившихся для меня тюрьмой, сердце мое не может жить без нее. И все теперешние переживания свалились на мою голову из-за нее и ее братьев.
Удивленные таким началом, чекисты переглянулись, но не стали прерывать Талапбаева, а он продолжал:
— Это Орха толкнул меня на путь преступлений, и сюда к вам, в Союз, привел нас всех тоже он.
— Вы что, — прервал Онгарбаев, — лошади или верблюды, на поводу он всех вас привел сюда, что ли?
Все засмеялись, грустно улыбнулся и Талапбаев. Онгарбаев продолжал: — Говорите, почему и как это произошло, вы же не несмышленыши.
— Проживая в Синьцзяне, братья Базыбековы постоянно разъезжали то за контрабандным скотом к себе на родину и в пограничные урочища Джетысу, то по городам и кишлакам Илийского округа. А Орха бывал в горах и кишлаках Кумульского округа, где в тридцатые годы бушевало уйгурское восстание, во главе которого стоял известный охотник Ходжанияз. Позже Орха часто ездил в Нылхинский и Кунесский уезды и многие другие горные урочища тамошних мест Илийского округа Синьцзяна.
— Зачем он бывал там?
— По заданию полиции. Именно там, в горах, близ Нылхи, летом 1944 года вспыхнуло народно-освободительное восстание. Братья Базыбековы, а потом и я активно помогали полиции бороться с повстанцами.