Возникла небольшая заминка. Я, на предложение сесть рядом с Ником, ответила, что лучше останусь стоять. Тимериус тоже не горел желанием садиться с ним рядом, пока тот не наденет перчатки. Ник сказал ему, что есть в перчатках — сущее наказание, и если он чего-то боиться, то пусть надевает их сам. Борк не боялся сидеть поблизости от чтеца, но не мог этого сделать, так как должен был сидеть рядом со мной, оберегая меня с краю (от чего?!). Круг замкнулся.

Наконец атлант, продемонстрировав недюжинную храбрость, согласился сесть рядом с Никелем.

Борк задвинул прозрачную перегородку, и на ней тотчас расцвёл горный пейзаж, отделивший кабинку от посторонних взглядом. Здешняя обстановка разительно отличалась от общего зала. Большой и тяжелый стол, словно вырезанный из темного благородного дерева, отделял нас друг от друга, и в то же время заставлял чувствовать наше единство. Тело радовалось мягкости и гладкости роскошного дивана из искусственной бордовой кожи. на стенах висели тусклые светильники, заливая присутствующих таинственным светом.

Сидящий напротив меня Никель уже раскрыл интерактивное меню и выбирал еду. Он смотрел вниз, на стол, и я воспользовалась этим моментом, чтобы хорошенько рассмотреть его. Не отрываясь от списка блюд, он расстегнул несколько верхних пуговиц рубашки и до локтя закатал рукава, безжалостно сминая выглаженную ткань.

Мне бросился в глаза резкий контраст между чистотой одежды и легкой неряшливостью его облика; белой рубашкой и темными волосами, казавшимися почти черными: бровями, ресницами, волосами на груди и на руках.

Я отчетливо разглядела тени на щеках и подбородке Ника — он не брился уже несколько дней, отрастив короткую щетину, которая некогда казалась мне столь притягательной.

Подстать ламповому свету, воздух в кабинке потеплел и словно сгустился; я покрылась испариной. Жаль, рядом нет бумажного меню, которым можно было бы обмахиваться, как веером: вентиляция в кабинке явно неисправна — а может, по мне таки ударил запоздалый адреналин.

— И когда Магарони успел воспылать к тебе таким интересом? — я отвлеклась, и ему удалось застать меня врасплох. Никель наотмашь провел рукой по столу сверху-вниз, наугад нажимая на попадающиеся по пути блюда, и я только сейчас поняла, что все это время он смотрел на одну и ту же страницу, не листая и, в общем-то, ничего не выбирая.

Он оторвался от меню и посмотрел прямо на меня. Я, в свою очередь, тоже заглянула в его глаза, и то, что я там увидела, заставило меня рассмеяться.

Обвинение. Хорошо спрятанное, укрытое слоями из равнодушия, холодности и профессионального любопытства — сразу и не распознаешь, но я-то теперь видела его насквозь — с тех самых пор, как умудрилась взять за живое. Это была моя точка отсчета, путеводная нить, взявшись за которую я могла распутать клубок из наслаивающихся эмоций.

Мой смех был бодр, но неуместен. Он прозвучал в тесной кабинке подстрекательством к бунту; пощекотал каждого из сидящих за нос, вызывающе помаячил перед глазами и затих, поднявшись к потолку.

Никель застыл. Борк сложил руки на груди, и даже Тимериус бросил на меня недоумевающий взгляд. Зря я позволила себе так открыто рассмеяться. Смех прозвучал подтверждением вины. Нужно было не высовываться, а тихонько похихикать в кулачок.

А посмеяться было над чем. Этот человек, сидящий напротив, этот зануда и шизофреник прислал за мной на Землю чтеца маниакального вида, а теперь предъявлял непонятные претензии.

— Когда Магарони воспылал ко мне интересом? — повторила я. — Сейчас скажу.

Я посчитала про себя дни.

— Не уверена, но могу предположить, что это случилось пять дней назад, когда великий Никель Андо поручил ему забрать из другого измерения ничем не примечательную девушку.

В потолке образовалась ниша. Из нее выдвинулась этажерка, на которой в несколько ярусов стояли широкие плоские тарелки.

Никель задумался над моими словами.

— Это не так, — сказал он. — Во-первых, ты примечательна хотя бы тем, что ты моя жена. А еще ты странница. И повторю еще раз: я не поручал Антонио забирать тебя. Он планировал поездку в Москву, и я ПОПРОСИЛ его сопровождать вас с ребятами на обратном пути.

— Не важно, — я потянулась за блюдами и один за другим переставила их на стол. Последняя из тарелок оказалась слишком тяжелой: рука дрогнула в воздухе, и тарелка накренилась. Подмога подоспела быстрее, чем я успела что-либо сообразить — Борк молниеносно поднял руку и придержал блюдо, спасая его от неминуемого обрушения.