– Знаешь, – помолчав немного, сказала Дженни, глядя в небо, – я хочу, чтобы ты была счастлива. А с ним ты казалась очень счастливой.
– Пожалуй, так и было.
– Дай ему время. Пусть пока сосредоточится на маме, на семье. Как только он со всем разберется, он вернется.
– Откуда ты это знаешь? – спросила я.
– Некоторые уходят навсегда. Некоторые – возвращаются.
– Как ты, – напомнила я.
Дженни улыбнулась.
– Именно.
Я встала с мешком в руках. Он обмяк в моих ладонях. Книг в нем почти не осталось. Я подумала, а не выбросить ли его, не полюбоваться ли, как он тонет, но решила, что не стоит. Может, однажды я возьму какую-нибудь из этих книг и порадуюсь, что не уничтожила их. А может, этот день не настанет вовсе, и книги так и продолжат пылиться на полке. Как бы там ни было, с моста я ушла с мешком. Дженни шла следом.
Ветер набирал силу, шелестел в ветвях, и я почуяла запах чего-то жареного. Кажется, пончиков. Почему от озера пахнет пончиками? Тут я повернулась к Дженни и поняла, что не от озера. А от нее. И вспомнила, что мамина пекарня находится через дорогу – должно быть, оттуда-то Дженни и пришла!
– Ты была у мамы в пекарне! – воскликнула я.
– Эти «котики с вареньем» вызывают зависимость! – пошутила она.
Бретт
Папа настоял на том, чтобы мы обратились к психологу. Ему взбрело в голову, будто многочасовые сеансы для всей семьи помогут нам преодолеть кризис, точно его измена была не более чем выбоиной на дороге, объездом на нашем пути. Что, если мы проведем несколько часов на диване за разговором с чужим человеком, все волшебным образом наладится, и семейная жизнь возвратится в прежнее русло.
Я категорически отказался от этой затеи. Но мама… Мама была обеими руками за.
Поэтому в итоге мы все втроем оказались на диване в кабинете доктора Ким. Она делала пометки всякий раз, когда родители что-нибудь говорили. Папа уже пятый раз произнес «мне очень жаль» и «это ошибка», а мама израсходовала две пачки бумажных платочков. Я же хранил молчание. Сеанс уже подходил к концу.
Доктор Ким посмотрела на меня.
– А ты все молчишь, Бретт, – заметила она. – О чем думаешь?
– Ни о чем.
