Быть может, пора к нему прислушаться.

Возможно, пора снять замки и распахнуть все окна. Может, влюбленность – вовсе не проклятие, а будущее никак не зависит от прошлого. Может, хватит жить одними книгами, пора сорвать со своей жизни защитную пленку и узнать, что будет, если мои чувства обретут свободу. Попытаться взлететь, не боясь упасть.

Мне хотелось ощутить всю палитру чувств рядом с Бреттом.

– Бретт?

– Бекка?

Я опустила голову ему на грудь.

– Только не разбивай мне сердце. Хорошо?

Он приподнял мою голову, и наши взгляды встретились. На его лицо падали тени и лунный свет.

– Ни за что на свете, – сказал он.

Он уже собирался было меня поцеловать, но тут двери на патио отворились, и на улицу вышла женщина. Она была одета во все черное и не сливалась с темнотой лишь благодаря серебристой фотокамере, висевшей у нее на шее.

– Вот вы где! Можно вас сфотографировать? – спросила она, и в лунном свете сверкнуло кольцо в губе. Бретт недовольно простонал. – Можете чуть-чуть повернуться, чтобы луна была сзади? Отлично! Улыбочку! – крикнула она, и тут полыхнула вспышка. Напоминание было лишним. С моих губ улыбка и так не сходила. Женщина посмотрела на камеру и одобрительно кивнула. – Идеально. Вы чудесная пара! – Она ушла, а ее слова повисли в воздухе.

Впервые кто-то принял нас за пару, хотя мы вовсе ею не притворялись.

С нашего места видно было одну из стен отеля. В ней располагался боковой вход, от которого шла узкая тропинка, ведущая на парковку. Было темно, но света фонарей оказалось достаточно, чтобы увидеть, что за одной из машин на парковке кто-то стоит, прячась от сторонних взглядов. Но я сумела разглядеть лицо.

– Бретт, – прошептала я. – Глянь… – Он проследил за моим взглядом и увидел своего отца. А следом из-за машины вынырнула какая-то женщина. Только это была уже не мама Бретта. Ошибки быть не могло. Больше не надо искать улики. Вот он – ответ на все вопросы.

– Это та же женщина, с которой он был у кафе, – прошептал Бретт.

Я оторвала взгляд от этой парочки и посмотрела на него. По его лицу пробежало разом столько чувств… Сперва удивление. Потом печаль. Затем гнев. Он выпустил меня из объятий и сжал кулаки. Глаза его стали черными, как небо, на котором нет ни единой звездочки.

Дальше события развивались стремительно. Бретт зашагал по тропинке, а потом перешел на бег. Я кинулась следом, окликая его. Он был гораздо быстрее меня – еще бы, с таким-то ростом. Он подошел к отцу и начал кричать. Я видела, как округлились глаза женщины. Но сам отец выглядел еще более удивленным.

– Зачем ты ее сюда притащил! – потрясая кулаком, выкрикнул Бретт. – Ты же знаешь, что мама в отеле!

Это было все равно что наблюдать за автокатастрофой. Я не могла глаз отвести.

Отец пошевелил губами, но не проронил ни слова. Логично: что тут вообще скажешь? Никакие слова не исправят ситуацию. Здесь есть только правда и ее последствия.