– Поэтому нам остается только одно…
– …только одно…
– Объявить эти посиделки нашим первым официальным свиданием. И хорош уже надо мной хихикать! Выбирай, какой фильм будем смотреть! – Я пролистала список жанров.
– Давай что-нибудь пострашнее, – быстро ответил Бретт. Подозрительно быстро.
– Только учти, что я люблю ужастики, – заметила я. – Если думаешь, что я перепугаюсь и брошусь к тебе в объятия, тебя ждет облом.
Бретт обиженно надул губы. Я выбрала фильм о семье, которая променяла один дом с привидениями на другой. Уникальный, революционный сюжет.
За полчаса я расправилась с мороженым. Несколько раз я чуть не подавилась – от смеха. Смешил меня не фильм. А сам Бретт. Он вскрикивал и подскакивал по поводу и без. Один раз даже закрыл от страха лицо подушкой.
В довершение ко всему, я поднесла к его губам ложку мороженого.
– Не хочешь?
Он оттолкнул мою руку и снова сделал вид, что его сейчас стошнит.
А через несколько секунд проговорил:
– Поверить не могу, что запал на девчонку с такими мерзкими предпочтениями в мороженом!
Меня точно током прошибло. А потом по жилам растеклось тепло. Сердце заколотилось о прутья клетки, в которой я его заперла. И я – пускай всего на миг, – задумалась о его словах. Посмотрела на Бретта. Он слишком внимательно следил за тем, что происходило на экране. Ладно. Будем оба делать вид, что он ничего не говорил. К тому же, вся наша затея – лишь выдумка. Так что он всего лишь отыгрывает свою роль. Не может быть, чтобы это он искренне…
Я спрятала улыбку за ложкой.
Когда я проснулась утром, Бретт лежал в постели рядом со мной. Видимо, мы оба уснули во время фильма. Я быстро села и напряглась, услышав глухой стук – это упал с кровати мой ноутбук. Тут я заметила на полу рядом тарелку с «котиками». Под пирожными были два листочка бумаги. На одном маминым почерком было выведено – Бекка. На другом –
Бретт
В первую командировку папа уехал в прошлом году. Его повысили на работе, и мы поехали в ресторан, чтобы это отпраздновать. Ресторан был итальянский и, можно сказать, роскошный. С приглушенным светом, бутылками вина, дожидавшимися нас на столе. Даже меню – и то выглядело изысканно. В нем не нашлось ничего дешевле тридцати долларов, а названия блюд были написаны на итальянском. С маминых губ не сходила улыбка. Я тоже был счастлив – потому что родители были рады, и мы собрались все вместе.
Посреди ужина папа сообщил нам новости. Сказал, что с повышением на его плечи ложится дополнительная ответственность. Что теперь ему придется ездить по стране и консультировать работников разных филиалов. Сказал, что компания рассчитывает на него, и он хочет впечатлить начальство. Что отказаться он не смог. Мама пришла в неописуемый восторг. Еще бы: новый пункт в список семейных достижений! А мне стало грустно – сердце защемило. Мне совсем не хотелось, чтобы папа уезжал на долгие недели. Да что там, даже на несколько дней. Но что мне было делать, если родители так и сияли от счастья? Смотрели на меня и ждали реакции? И я сказал отцу, что все это очень здорово. Что я рад за него. Что командировки по стране – это очень круто. А он в ответ заверил меня, что однажды и я буду путешествовать, только ради футбола.
Мама заказала еще одну бутылку вина, а когда мы приехали домой, папа занес ее внутрь на руках. А в следующие выходные впервые уехал. В город Буффало, штат Нью-Йорк. Там, у границы с Онтарио, как раз открыли новый отель для путешественников. Папа собрал сумки, и они выстроились ровным рядком у входной двери. Прихватил кожаный портфель, надел костюм, сшитый на заказ. К дому подъехало такси, и мама поцеловала папу на прощание. Сказала, что любит его, и услышала ответное признание в чувствах. Все это казалось таким искренним. Казалось – и было. Любовь читалась в мамином взгляде. В том, как папа держал ее лицо в своих руках. Она была неподдельной.
