Потом папа похлопал меня по плечу и велел присматривать за мамой, пока его нет. Сел в такси и укатил в аэропорт.

Первые выходные без него прошли лучше, чем я думал. Ко мне завалился Джефф и еще кое-какие ребята из команды, и мы заказали пиццу. Посмотрели записи прошлого матча. Тренер велел нам изучить их, разобрать ошибки, продумать, как их можно исправить. Мама тоже держалась молодцом, часто заглядывала к нам, проверяла, как наши дела. Конечно, я скучал по папе, но сложно по-настоящему тосковать по тому, кто вернется уже через пару дней.

Папа прилетел и подарил мне новую спортивную сумку, а еще привез кое-какие сувениры с логотипом отеля. Бутылки для воды, брелки – такие вот мелочи. Мама была в восторге. Да и я тоже.

Но теперь никак не мог отвлечься от мыслей о тех поездках.

За последний год он уезжал десятки раз. И я выискивал в памяти хоть какие-то намеки, которые могли указать, когда же деловые поездки перестали быть деловыми. В какой день мама перестала радоваться его приездам? Был ли отъезд, перед которым она не призналась ему в любви? Я так радовался его подаркам, что никогда не проверял, действительно ли они привезены из штата, в который он якобы улетал.

Я все копался и копался в прошлом. И жалел, что оно не записано посекундно, как мои футбольные матчи. Тогда я бы смог его пересмотреть, перемотать на тот момент, когда все изменилось.

Тут мне вспомнились слова Бекки о поиске ответов на задачу, которую невозможно решить. Настоящий ад, что тут скажешь. Не хотелось бы и мне провести в неведении целых пять лет.

Нужно докопаться до истины.

Я решил обо всем рассказать маме.

Меня не оставляло тревожное чувство, будто она уже и так в курсе. Если оглянуться на прошедшие несколько недель, можно найти тому подтверждения. Ее слезы. То, как печально и тихо она держится. Пролитое за ужином вино, приглушенный разговор родителей за закрытыми дверями. Все эти крошечные намеки, которых я прежде не замечал, накапливались. И теперь от них было уже не спрятаться.

Я надеялся, что мама все-таки ни о чем не догадывается. И мне сложно было представить, какой будет моя реакция, если она знала о папиной лжи все это время, но мне ничего не сказала.

А если знала и страдала в одиночестве? От этой мысли мне сделалось еще хуже.

В то же время я надеялся, что у мамы будут ответы. К примеру, я расскажу ей, что видел папу с другой женщиной, а она найдет этому бесспорное объяснение, и жизнь моя вернется в прежнее русло и снова завертится вокруг футбола и фейковых отношений. Может, это была его давняя подруга. Или мама, но в парике. Логики никакой, но куда проще думать так, чем представлять другие сценарии.

Я принял решение все рассказать маме по пути домой от Бекки. Вечер под одной крышей с ней и ее мамой что-то во мне изменил. Во мне забрезжила надежда на то, что при любом исходе у нашей семьи еще есть шанс выстоять. Ведь Бекка и ее мама справились. Тут я подумал еще и о том, что я наедине с этой бедой не один. С Беккой рядом была ее мама, а со мной – моя.

И сама Бекка тоже.

Вчера я ляпнул о том, что запал на нее, и мы оба затихли. Сам не знаю, что меня вынудило на это признание и зачем я вообще его сделал. Но эти слова сорвались с моих губ – и были совершенно искренними. Я проникался к ней с каждым днем. И как тут не проникнуться после всего того, что она для меня сделала? Она ведь подставила мне плечо. Наши отношения затевались как фейковые. Мы договорились, что они начнутся и кончатся в школьных стенах. Но она дарила мне большее. Свои выходные и вечера будней. Пустила меня к себе домой. Буквально прибежала ко мне, когда я в этом нуждался. Пригласила на ужин со своей мамой – позабыв о собственных переживаниях! Как можно не влюбиться в человека с такой широкой душой?

При этом я хорошо знал, что Бекка думает о любви и отношениях. И почему предпочла фейковые. И я не понимал, что теперь делать. Как себя вести, чтобы не надавить ненароком, чтобы ее не спугнуть? Я ступал по тонкому льду, причем разом во всех сферах своей жизни. А теперь, когда будущее моей семьи висело на волоске, который начал медленно истлевать, с моей стороны было бы слишком эгоистично с головой нырять в чувства к Бекке.

Я свернул на подъездную дорогу, ведущую к дому, и обмер. Там уже стояла машина отца. Он вернулся домой. Меня мгновенно сковало волнение. Обычно его возвращение было для меня главным событием недели, теперь же я прятался в автомобиле, потому что боялся войти в собственный дом и узнать правду.

И как так вышло, что одна-единственная ночная поездка в кафе изменила всю мою жизнь?

Я все же зашел внутрь.