— Бра-а-ава, бра-а-ава!.. — кричал он, и это звучало почти как ура. Темя его блестело.

Все остальные тоже захлопали.

Тут у меня мелькнула одна идея. Я сунула букет в объятия директора. В первую минуту он отшатнулся, но потом принял букет, и на лице его появилось сияние. Мы все снова захлопали. Директор поклонился налево и направо. Потом крикнул в сторону кухни:

— Вида!.. Вида!..

Вышла пожилая женщина. Директор передал ей букет.

— Цветы в воду и на стол! — распорядился он.

Вот так началось празднование сорокалетия архитектора Станимирова. Я выпила две рюмки сливовицы. Настроение, с которым я вошла в этот вечер в столовую и которое чуть было не испортилось, когда началось торжество, вернулось снова. Мне казалось, что я очень милая, хотелось быть откровенной, вести задушевные разговоры. Здесь я должна объяснить, что алкоголь действует на меня не так, как на других. Кроме того, что мне хочется быть очаровательной, я начинаю воспринимать слова и действия окружающих как-то обостренно — они кажутся мне или очень глупыми, или очень умными. Другими словами, я впадаю в крайности и готова либо восхищаться, либо вздорить. В тот вечер я уже не задавала себе вопроса, что я делаю среди этих чужих людей, которых я и увидела-то впервые несколько часов назад. Это меня уже не интересовало. Меня разбирало любопытство, я испытывала какое-то приятное напряжение, словно чего-то ждала.

С жарким подали белое вино. На десерт внесли огромный торт с сорока свечками. Зажигая их, директор объяснил:

— К сожалению, я не нашел специальных свечей. Пришлось спуститься в деревню и попросить у священника. Но эти тоже годятся.

Станимиров набрал в легкие побольше воздуха и задул сорок огоньков. Справившись со своей задачей, он взглянул на нас, раскрасневшийся и гордый, мы все захлопали, а директор крикнул «бра-а-ава».

Потом директор убрал свечки, и архитектор нарезал торт. Он сделал это очень умело, прикинув на глаз, как действовать ножом. Словом, нарезал торт профессионально и со вкусом. Каждому досталось по большому красивому куску.

После торта был подан кофе. Станимиров вытащил из бара бутылку коньяка. Пустили и музыкальный автомат. Произошло это довольно оригинально.

— Станимиров, — сказал директор, — музыку закажете?

— Конечно, — ответил Станимиров.

— Что именно?

Станимиров взглянул на меня.

— Пусть выберет дама.

Я с удовольствием подошла к автомату и стала выбирать. Но названия мелодий оказались незнакомыми. Тогда я наугад ткнула в одну. Директор вытащил из кармана монету, опустил ее и нажал кнопку. Как только автомат заработал, директор сделал резкое движение — монета выскочила обратно и повисла на нитке в его руке. Как мне потом объяснили, автомат работал только на жетонах. Все жетоны потерялись или были припрятаны. Лишь один держал при себе директор. Он вытащил ручку и блокнот.

— Станимиров, записываю на ваш счет пять стотинок.

— Запишите сразу пять левов за весь вечер, — ответил архитектор.