Отблеск полыхающих огней ледовой горки озарял катающихся в смешливом настроении.

Я приобнял маму за талию. Она повернулась с измятым лицом к ледянкам и, коснувшись легко моей головы, нерешительно отстранилась.

– Что стоишь и скучаешь, когда все веселятся?

– Это ты покатайся. Не разочаровывай Алину.

– Чем я её разочарую? Вон, как она уплетает сладости за обе щеки и носится! Сейчас ей здорово. Я возьму тебе крепкий чай.

– Мне не хочется чая, – заворчала мама.

– А что? Пирожное с воздушным кремом? Они разлетаются, как горячие пирожки. Пирожки, кстати, очень неплохие. Есть с капустой, с мясом и рисом и с вишней.

– Я люблю сытные пирожки, но не сегодня. Мне бы поговорить с Алиной.

Тревога обрушилась на меня непомерной тяжестью.

– Для чего?

– Это простой девчачий разговор. Боюсь, не поймёшь. Ты толстокож с ней.

– Я не развлекаю её, как другие парни. Что мне прыгать и бегать на задних лапках? Она мне очень нравится, но я не стану навязываться. Просто так не объяснить.

– Кажется, кто-то повзрослел?

– Если бы. В душе я всё такой же ребёнок.

Мама окликнула вполголоса Алину, и она радостно подбежала к нам.

Мерцали электрические фонари.

– Пройдёмся до ледяных фигур? Там продаются печенья с пожеланиями.

– А как же Паша?

– Он останется, – отрезала мама.

Она наклонилась к Алине, чтобы неторопливо оправить её бледно-голубой шарф.