— Лучший клинок флота.

— Пусть придет.

— А ты не хотел бы, эфенди, помериться силами с Мулеем-эль-Каделем?

— Многие пробовали.

— Но Мулей — твой друг.

— Это верно, госпожа.

— Ты никогда не сходился с ним в поединке?

— Нет.

— Я посмотрю нынче вечером, каков ты в бою. Мне нравятся только смельчаки, которые умеют побеждать и убивать.

— Когда ты прикажешь, госпожа, я покажу, как сражается сын паши Медины.

Хараджа снова на нее посмотрела и прошептала про себя:

— Красив и смел. А что больше? Красив или смел? Ладно, посмотрим.

В этот момент слуги внесли золотое блюдо с двумя серебряными чашами великолепной чеканки, наполненными йогуртом.

— Отведай пока этого, эфенди, — сказала племянница паши. — А я велю седлать моего коня. В моем замке ты гость, и я найду чем тебя занять. Мне нравится твоя компания, и несколько дней ты проведешь со мной.

— А как же Мулей-эль-Кадель?

— Подождет, — небрежно ответила Хараджа.

— Я тебе сказал, что приказ доставить виконта в Фамагусту, возможно, отдал Мустафа.

— И этот тоже подождет. Я не привыкла, чтобы мне кто-то приказывал, даже султан. Кипр — не Константинополь, а Средиземное море — не Босфор. Эй, вы, презренные рабы, седлайте моего скакуна.

— Еще один вопрос, госпожа.

— Говори, эфенди.