— Несите его в лазарет, — сказал капитан Хараджи. — А ты, госпожа, следуй за мной.

— Почему ты не оставишь меня возле него? — спросила Элеонора. — Он мой жених.

— Я не получал приказа на этот счет, — ответил Метюб. — Это будет решать Хараджа, когда мы прибудем в Хусиф.

— Позволь хотя бы навестить его до захода солнца, перед тем как твоя галера причалит в заливе.

— Если это сможет доставить тебе удовольствие, я разрешу. Хотя ты и жестоко оскорбила меня перед матросами и победила в поединке перед лицом племянницы паши, развеяв легенду, что ни один клинок не может меня одолеть, кроме разве что Дамасского Льва, я тобой восхищаюсь.

Герцогиня удивленно смотрела на него: ей не верилось, что в этом мусульманине, наверное не менее жестоком, чем его соотечественники, может теплиться искра великодушия.

— Да, я восхищаюсь тобой, госпожа, — повторил турок, заметив ее удивление. — Я прежде всего солдат, и, будь мой противник мужчина или женщина, турок или христианин, я высоко ценю смельчаков, может даже выше, чем их ценит Хараджа. И я горд, что померился силами с той, что победила Дамасского Льва.

— Поэтому ты и позволишь мне навестить виконта?

— Да, нынче вечером.

— Ты велишь, чтобы его лечили?

— Как моего брата. Но при одном условии.

— Каком?

— Ты научишь меня, госпожа, тому секретному приему, о котором я даже не слышал, но которым ты меня сразила, клянусь пророком! Если бы ты захотела окончательно меня победить, я бы не командовал сейчас этой галерой. Я на твоем месте, наверное, не был бы столь великодушен, особенно в присутствии такой женщины, как Хараджа.

— А как ты думаешь, что сделает со мной племянница паши?

— Не знаю, госпожа, — ответил турок. — Хараджу невозможно понять до конца и тем более угадать, о чем она думает. Она капризна, как ветер, как волны Средиземного моря. Пойдем. Мне надо организовать буксировку галиота и еще много чего надо сделать.

Как ни хотелось герцогине пойти в корабельный лазарет, она покорно спустилась за турком в каюту на корме.

Они прошли кубрик, и Метюб остановился перед массивной дверью.

— Входи, госпожа, и будь спокойна. Пока ты на борту моей галеры, тебе нечего бояться.

— Я беспокоюсь о виконте.

— Сейчас с ним рядом корабельный врач, и он будет заботиться о нем, как если бы это был я.