В итоге разрушенная система классического исторического, юридического, филологического и философского образования привела к негативным социокультурным и даже политико-правовым последствиям в 1920–1930-х гг. Тогда само государство, придя к выводу, что пора положить конец всем экспериментам в области гуманитарного образования, в течение 1930–1940-х гг. начало восстанавливать систему гуманитарного образования в университетах страны.
Эта чисто вузовская реформа оказала большое отрицательное влияние на всю систему не только высшего, но и среднего специального и школьного образования в стране. Конкретные гуманитарные знания в области юриспруденции, экономики, истории, филологии, философии и по другим дисциплинам были подменены преподаванием общих конструкций и закономерностей развития общества и государства, что не могло дать положительного результата в деле гуманитарного образования, прежде всего в средних школах.
Сибирские историки оказались организационно разобщены. Это привело к потерям потенциальных возможностей сибирских исследователей в общих комплексных сибиреведческих и иных исследованиях.
Лишь позже, в начале 1930-х гг., советское руководство осознает всю пагубность данной реформы как для средней, так и для высшей школы СССР и в известном Постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 15 мая 1934 г. «О преподавании гражданской истории в школах СССР» будет сказано: «…преподавание истории в школах СССР поставлено неудовлетворительно. Учебники и само преподавание носят отвлеченный, схематический характер. Вместо преподавания гражданской истории в живой занимательной форме – с изложением важнейших событий и фактов в их хронологической последовательности, с характеристикой исторических деятелей – учащимся преподносят абстрактное определение общественно-экономических формаций, подменяя, таким образом, связанное изложение гражданской истории отвлеченными социологическими схемами»[60].
Рассмотренный период со всеми характерными для него структурными деформациями и содержательными перекосами оказал основополагающее и смыслоопределяющее влияние на все дальнейшее существование новой советской системы высшего исторического образования и научно-исторического знания. Все случившееся в эти непростые годы с исторической наукой, так или иначе, было обусловлено характером реализации модернизационной составляющей советского проекта. Экстремальные условия поиска новых форм восприятия, интерпретации и ретрансляции категории исторического определялись обстоятельствами уничтожения тонкой прослойки вестернизированных интеллектуалов новой властью и радикальностью властного дискурса, навязываемого ею массам, насильственным образом втянутым в модернизацию, социальные контуры которой во многом задавались параметрами их архаичного сознания. Революционность произошедших изменений в чем-то связана с искусственным торможением прежней государственностью эволюционных процессов, в т. ч. и в сфере высшего образования и науки.
Закрытие имевшихся исторических подразделений в университетах, так же как и различные организационные манипуляции с высшими учебными заведениями и научными учреждениями вообще, можно рассматривать как своеобразную «расчистку поля» внутренней периферии перед новым этапом научного строительства, основные направления которого были намечены научным сообществом еще до взятия большевиками власти. Тем более что кардинальной реконструкции в то время подвергалась прежде всего наука самого центра.
Парадоксально, но, несмотря на всю катастрофичность перемен, определенная стилевая и даже смысловая преемственность в характере научного освоения сибирского пространства все же сохранялась – примером тому может служить расцвет краеведения в 1920– 1930-е гг., носящий явные признаки иррегулярной самочинной колонизации региона, поддерживающей субъектное присутствие носителей исторического знания в условиях идейно-организационной изоляции от центра (московских и ленинградских историков) и даже его утраты (в плане слома исторического образования).
Итак, после фактического развала системы исторического образования (как высшего, так и среднего) и экспериментов в области организации высшего образования, после искажения подхода к истории, к ее предмету и методу коммунистическая партия и советское правительство, в первую очередь сам И. В. Сталин, начали уделять намного больше внимания историческому образованию в средних учебных заведениях СССР и подготовке для школ специалистов-историков в вузах страны.
С восстановлением роли и значения исторического знания (исторического образования на разных уровнях средней и высшей школы, подготовки кадров историков, организации исторических исследований, идейно-воспитательных аспектов исторического познания и т. п.) во внутренней жизни страны были предприняты серьезные усилия, чтобы восстановить преемственность национальной истории, подорванную социологизаторством и утрированным классовым подходом в 1920-е гг. Было покончено с нигилистской оценкой определенных аспектов отечественной истории. Наиболее же заметным сдвигом стал переход к государственному патриотизму: от умаления отечественного прошлого «форсированно перешли к апологии, вследствие чего плодотворная тенденция приняла гипертрофированную форму»[61].
Университетская система в СССР к началу 1930-х гг. оказалась крайне расстроенной чередой экспериментов и преобразований конца 1920-х гг. Университеты не имели ряда факультетов, прежде всего гуманитарных (гуманитарное образование было выведено из университетов в специальные учебные заведения, как, например, в МИФЛИ и ЛИФЛИ), тяжелое положение было с материально-техническим обеспечением, кадровым составом (учебный процесс был слабо обеспечен квалифицированными профессорами и преподавателями), а также с контингентом студентов (малочисленность, низкий образовательный и культурный уровень). Университеты стояли на грани выживания, а при этом они должны были готовить, по сути, научно-педагогическую элиту, кадры для всей системы высшего и среднего образования и науки в стране.
В начале 1930-х гг. советское правительство приняло ряд мер по реформированию и укреплению системы высшего образования и восстановлению университетской системы. Следуя данному курсу, 3 апреля 1934 г. народный комиссар просвещения РСФСР А. С. Бубнов издал Приказ № 260 «Об открытии исторических факультетов в университетах»[62], согласно которому исторические факультеты в стране восстанавливались «в целях подготовки высококвалифицированных специалистов для научно-исследовательской и педагогической работы по истории» с 5-летним сроком обучения[63]. Тем же приказом уже с 1 сентября 1934 г. было решено организовать исторические факультеты в составе Московского и Ленинградского университетов с контингентом осеннего приема на каждый из них по 150 человек. Управлению университетов РСФСР в лице его начальника Х. З. Габидуллина было поручено «в двухмесячный срок проработать вопрос о дальнейшем развертывании исторических факультетов в составе других университетов, в первую очередь в Томском, Казанском, Ростовском и Саратовском[64] [там, где они существовали в начале 1920-х гг. –
Начало систематическому процессу подготовки историков в стране в целом и в Сибири в частности было положено в первой половине 1930-х гг., когда в массовом порядке стали открываться педагогические и учительские институты (практически во всех административно-территориальных центрах и крупных городах СССР и РСФСР) с историческими факультетами или отделениями. Особый импульс процесс развития исторического образования получил после выхода Постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 15 мая 1934 г. «О преподавании гражданской истории в школах СССР», способствовавшего развитию сети старых и открытию новых исторических структур в вузах Сибири.
Организация подготовки историков для учебных заведений Западной и Восточной Сибири началась с педагогических и учительских институтов. Педагогические учебные заведения в большом количестве стали открываться на территории Сибири на протяжении 1930-х гг., после того как ЦК ВКП(б) в Постановлении от 25 июля 1930 г. «О всеобщем обязательном начальном обучении» признал необходимым ввести с 1930/31 учебного года повсеместное всеобщее обязательное начальное обучение детей в возрасте 8–10 лет: «…для успешного социалистического строительства необходимо в кратчайший срок изжить культурную и техническую отсталость широких масс трудящихся. Эта задача не может быть разрешена без введения всеобщего начального обязательного обучения»[66]. В постановлении говорилось: «Развитие социалистического строительства и связанные с этим огромные задачи по подготовке кадров, ликвидации культурно-технической отсталости и коммунистическому воспитанию широких масс требуют скорейшего проведения всеобщего обязательного начального обучения как важнейшей предпосылки дальнейшего развития культурной революции».
Апрельским Постановлением ЦК ВКП(б) 1931 г. «О целевых установках университетов» на университеты возлагалась подготовка кадров по естественно-научному и математическому циклу непосредственно для нужд производства. Однако при этом имелась в виду не подготовка инженеров, которой занимались втузы, а подготовка научно-исследовательских работников для заводских лабораторий и лабораторий научно-исследовательских институтов, обслуживающих промышленность и сельское хозяйство. Одновременно университеты должны были удовлетворять потребности вузов и втузов в квалифицированных педагогических кадрах. Следовательно, из их составов должны были быть исключены все гуманитарные специальности[67].
На основании этих документов и был выстроен в РСФСР процесс реорганизации вузов. Необходимо было, во-первых, реорганизовать университеты, сосредоточив в них подготовку научно-исследовательских кадров по естественно-научным и физико-математическим специальностям. На реорганизованные университеты было решено возложить подготовку кадров для научно-исследовательских учреждений, обеспечив при этом педагогическую подготовку этих кадров для работы в вузах и втузах; подготовку высококвалифицированных научно-исследовательских работников для самостоятельной научно-исследовательской и преподавательской работы. Во-вторых, выделить из состава существовавших университетов факультеты: истории и философии; языка, литературы и искусствоведения; педагогические; экономические, превратив их в самостоятельные институты. В конечном итоге это и было сделано.
Таким образом, становлению и развитию или возобновлению системы исторического образования в стране в целом и в сибирском регионе в частности способствовали три взаимосвязанных друг с другом и обусловленных логикой внутриполитического, социально-экономического и культурного развития страны и отдельных ее макрорегионов фактора. Параллельно в стране шли три процесса, которые были тесно связаны друг с другом.
Во-первых, потребности дальнейшего социально-экономического развития страны, проведение индустриализации и широкомасштабной модернизации всех сфер общества, продолжение культурной революции требовали повышения образовательного и культурного уровня населения. Этот уровень должен был быть достигнут путем увеличения и расширения возможностей получения среднего образования для населения. Многократное увеличение и расширение сети средних и средних специальных учебных заведений влекло за собой неизбежный рост подготовки для советских школ учительских кадров. В условиях минимального количества в РСФСР педагогических вузов и педагогических факультетов в классических университетах (а на территории Сибири и Дальнего Востока в условиях практического отсутствия высшего педагогического образования) решить проблему массовой подготовки учительских кадров можно было только путем открытия большего количества педагогических учебных заведений (высших и средних специальных). Расширение сети педагогических учебных заведений в РСФСР и в Сибири позволяло создать базу для дальнейшего открытия исторических структурных подразделений для подготовки учителей истории, а с принятием в 1934 г. уже упомянутых выше двух постановлений [Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 15 мая 1934 г. «О преподавании гражданской истории в школах СССР» и Постановления ЦК ВКП(б) от 9 июня 1934 г. «О введении в начальной и неполной средней школе элементарного курса всеобщей истории и истории СССР»] в системе педагогических институций эти процессы были максимально интенсифицированы.
Во-вторых, реорганизация классической, доставшейся еще от дореволюционного периода системы университетского образования приводила к неоднозначным последствиям. С одной стороны, из состава университетов выводились все гуманитарное образование и наука, за счет чего происходило разрушение классической системы подготовки гуманитариев (реализация этого процесса шла на протяжении всех 1920-х гг.). С другой стороны, с начала 1930-х гг. на базе университетских педагогических факультетов начинают создаваться самостоятельные институты, что в конечном итоге привело к развитию самостоятельного педагогического сегмента в системе советской высшей школы, с развитым историческим образованием и наукой в стенах пединститутов.
В-третьих, трансформация партийно-государственной политики в области исторического знания (историческое образование, наука, идейно-воспитательная функция истории и т. п.) резко изменила статус, содержание и состояние исторического образования в вузах страны, особенно на периферии. В сибирских вузах с середины 1930-х гг. в большом количестве стали открываться исторические отделения и факультеты или начинает происходить перепрофилирование отделений или курсов (в т. ч. заочных, вечерних и т. п.) в факультеты.
После выхода Постановления ЦК ВКП(б) от 21 февраля 1931 г. «О ходе всеобщего начального обучения», в котором отмечалась в качестве недостатков проведения всеобуча нехватка учительских кадров[68], в Томске и Иркутске было решено организовать специальные педагогические вузы с целью массовой подготовки учителей для школ Сибири всех уровней. Определенную роль в этом процессе сыграла реорганизация университетов, проведенная в 1930–1931 гг.