Она нажала на газ и вывернула руль вправо. Огромной величины шины подняли с дорожки гравий, когда пикап скользнул вбок, а потом вперед, байкер отскочил с дороги, хотя в этом не было необходимости. Грейс ехала не на него. Сначала в его байк врезались стержни радиаторной решетки, а после раздался приятный хруст металла под колесами, когда они переехали через оставшиеся три мотоцикла. Пикап отъехал обратно на тротуар, а через секунду они уже были на трассе, мчась в ночь.
42
Хэдли была совершенно уверена, что Грейс только что снесла как катком несколько мотоциклов, и вспомнила, что она и сама выстрелила из пистолета. Все ее тело содрогнулось, адреналин и алкоголь опасное сочетание.
– Грейс, помедленнее, – попросила она. Деревья по обеим сторонам дороги слишком быстро проносились мимо, а пикап сильно покачивало.
– Зачем? – В словах Грейс сочился чистый яд. – Боишься, что нас остановят за превышение? Так не бойся – просто поговоришь еще раз. Поднимешь свою статистику до девяти из десяти. Хотя, конечно, у копов могут возникнуть вопросы по поводу стрельбы, которую ты только что устроила на стоянке. Пожалуй, от этого отговориться будет сложнее.
– Пожалуйста, Грейс, мне что-то нехорошо. Тебе и правда лучше сбавить скорость. – Мир вращался слишком быстро, и желудок Хэдли вращался вместе с ним.
– Сбавить скорость? Сбавить скорость?! Ты хоть понимаешь, что в этот момент половина копов Юты едет в этот ресторан?
На заднем сиденье плакала Мэтти, ее тихие всхлипы прервали напыщенную речь Грейс. Хэдли повернулась, чтобы утешить ее, но быстро отвернулась обратно.
– Пожалуйста, Грейс, меня сейчас вырвет.
Пикап завизжал и накренился вправо, они яростно перескочили через бордюр, тротуар и с глухим стуком оказались на парковке торгового центра рядом с кинотеатром. Они проехали мимо припаркованного фургона и резко остановились.
Хэдли рывком открыла дверь и вывалилась наружу. Ее колени подкосились, и она упала на землю, а потом ее вырвало. На тротуаре оказалось все, съеденное ранее: и три-тип, и кукуруза, и пиво, и виски. Под колесами машины она увидела еще две пары ног: черные высокие кеды «Конверс», принадлежащие Мэтти, и белые кеды Грейс.
– Все хорошо, – успокаивал голос Грейс. – Забудь. – И Хэдли поняла, что Мэтти тоже рвет.
Она была удивлена, насколько громким был выстрел и как легко было его сделать. Всего лишь движение пальца. Потом она выстрелила второй раз, отдача отбросила руку назад.
Она потрясла головой, пытаясь привести мысли в порядок. Слезы стекали по ее лицу, смешиваясь с соплями, которые текли из ее носа. Она ненавидела оружие. Всегда ненавидела. И вот почему. Из-за него слишком легко облажаться, облажаться так, что ничего не изменить.
Хэдли прижала руки к глазам, а когда открыла их, то увидела перед собой туфли Грейс. Мэтти стояла рядом с ней, крепко обхватив себя руками.
– Прости, мама, – прошептала она, заливаясь слезами.
– Тебе не за что извиняться, – выдохнула Хэдли. – Это моя вина. Во всем виновата я.
– Что ты там с ними делала? – спросила Грейс Мэтти.