— А если мы проиграем? — спросил Гуляев.

Полковник посмотрел ему прямо в глаза:

— Мы — это кто?

— Ну, мы. РОА. Предатели.

От слова «предатели» Бурматов криво усмехнулся одним уголком рта.

— И что тогда?

— К нам будут вопросы. Очень много. Ты представляешь, что с нами сделают советские, если победят?

— Ничего хорошего.

Гуляев снова затянулся дымом и задумался. Он понял, что этот диалог пора выводить на прямую до рогу.

Пойти ва-банк.

И будь что будет.

Иван сжал зубы и еле слышным сбивчивым шепотом выпалил на одном дыхании:

— У меня появилось ощущение, что ты занимаешься здесь чем-то еще, кроме преподавания.

Отвернулся и смущенно замолчал, как будто сморозил какую-то ужасную пошлую глупость.

Бурматов нервно повел плечом. Вопрос застал его врасплох. Пару секунд задумчиво помолчал, потом ответил:

— И откуда же это, кхм… ощущение?

Гуляев пожал плечами:

— Да вот появилось, и все тут.

Бурматов усмехнулся:

— Параноик ты, Ваня. Прости уж. — А потом вдруг вперился ему прямо в глаза и четко спросил: — Что, в гестапо сдашь?