И он мог этого не говорить.
Мог!
Но сказал.
— Что за… — пробормотал Гуляев, не понимая, что происходит.
Но Кирилл уже хлопал его по плечу, и сзади, за спиной, несколько человек тоже говорили «я», как будто немцы — «я-я», и сами немцы тоже что-то говорили, и еще один шаг вперед, и еще, и огрызок бумажного фильтра в руке…
— Молодец, братец, — слышал он прямо над ухом.
Гуляев поднял дрожащую руку к губам, сжал зубами истлевший окурок и затянулся дымом.
Темнело, Берлин погружался в слепоту, и опять гудели моторы самолетов. К вечеру похолодало. Иван поежился и пожалел, что забыл взять шинель.
Между пальцами у него дымилась хорошая немецкая сигарета, которую он только что стрельнул у Позднякова в ресторане.
Стоп.
Что это было?
Иван провел рукой по вспотевшему лбу.
Бежевый «фольксваген» неспешно выехал из-за угла, моргнув фарами, и покатился по мостовой в сторону набережной Шпрее.
Гуляев оглянулся. Сквозь фасеточное стекло на двери он увидел, как пляшут пьяные офицеры, а в углу о чем-то кричит разбушевавшийся Власов.
Из воспоминаний партизана НИКИФОРОВА, опубликованных в 1954 году.
…А однажды к нам в барак пришел власовец. Чистенький такой, сытый, в форме немецкой. Стал агитировать вступить в РОА. Сигаретами всех угощал. Говорил, мол, у немцев и жрать будете от пуза, и кататься как сыр в масле. Мы уже хорошо знали цену немецким обещаниям и были, обозлены каждодневными побоями и унижениями… Только шестеро из всего барака согласились, а было нас двести человек. Больше мы их не видели.
Бить и унижать после этого нас стали пуще прежнего, совсем как при Мишке Жирном. И только сильнее мы стали ненавидеть немца, еще больше злобы к врагу горело в наших сердцах.
Но у нашей группы давно готов был план побега, а терпеть дальше уже не было мочи.
Нас было трое. Набрали всякой ветоши для утепления, обмотались чем могли, паек на драные сапоги выменяли, раздобыли добрый нож… Подготовились, в общем. Глубокой ночью в конце февраля перерезали проволоку, шхерясь от немцев по темным углам, перемахнули через забор, да и дали деру что было силы.
Нас, конечно, искать стали. Несколько дней прятались под снегом, до сих пор слышу лай этих собак во сне…