— К вам пришел капитан Сантини. Что мне ему сказать?

— Уф… — Я оглядела бардак в номере и мирно сопящую на кровати сестрицу. — Я спущусь через пять минут.

Разбрызгивая капли с мокрых после скоростного душа волос, я кинулась по лестнице, прыгая через ступеньку, и увидела Алессандро на скамейке в сквере перед отелем, рассеянно игравшего цветком магнолии. При виде его у меня потеплело на душе, но едва он поднял глаза и встретился со мной взглядом, я вспомнила о фотографиях в мобильном, и покалывающее счастливое предчувствие немедленно перешло в жгучее сомнение.

— Бодрое утро! — с наигранной радостью сказала я. — Есть новости о Бруно?

— Я заходил вчера, — сказал он, задумчиво глядя на меня. — Но вас не было.

— Не было? — с хорошо разыгранным удивлением сказала я. В своем ажиотаже после свидания с Ромео-байкером на башне Манджия я совершенно забыла о встрече с Алессандро. — Странно. Непонятно. Так что же сказал Бруно?

— Не много. — Алессандро отбросил цветок и встал. — Он мертв.

Я беззвучно ахнула.

— Как, вот так внезапно? Что случилось?

Пока мы медленно шли по городу, Алессандро объяснил, что Бруно Каррера, ограбивший сейф в музее Пеппо, утром был найден мертвым в своей камере. Трудно сказать, было то самоубийство или кто-то свой заставил его замолчать, но, подчеркнул Алессандро, требовался не просто фокус, а настоящее волшебство, чтобы повеситься на старых растрепанных шнурках ботинок, не порвав их своим весом.

— То есть вы намекаете, что его убили? — Несмотря на отвратительный характер, поведение и пистолет, мне стало жаль Бруно. — Кто-то не хотел, чтобы он заговорил?

Алессандро подозрительно взглянул на меня, словно я знала больше, чем говорю.

— Судя по всему, да.

Фонтебранда, старый общественный фонтан, которым пользовались до самого проведения водопровода, находится на широкой открытой площадке у подножия сбегающих вниз перепутанных средневековых улочек Сиены. Это целое здание, сложенное из старинного красноватого кирпича, с глубокими арками, образующими галерею, к которой ведут широкие ступени, густо заросшие сорняками.

Сидя на кирпичном бортике рядом с Алессандро, я смотрела на прозрачную зеленую воду большого каменного бассейна и любовалась калейдоскопом солнечных бликов на древних стенах и сводчатом потолке.

— Знаете, — сказала я, с трудом воспринимая всю эту красоту, — ваш предок был настоящим куском дерьма!

Алессандро удивленно засмеялся — нерадостным смехом.

— Вы хоть не судите меня по моим предкам!.. И прошу вас, не надо копировать свою прародительницу.

«А по фоткам на мобильнике моей сестрицы тебя судить можно?» — подумала я, наклонившись и опустив пальцы в воду, но вслух сказала:

— Тот кинжал… Можете оставить его себе. Вряд ли Ромео когда-либо захочет его забрать. — Я поглядела на Алессандро, страстно желая назначить кого-нибудь виновным за все преступления мессира Салимбени. — Какая ужасная смерть… С другой стороны, он же не умер и вернулся, чтобы спасти ее.