Кэл подходит ближе, снимая с плеча Стрекозу, и смеряет меня взглядом – не то игривым, не то разгоряченным.

– Да?

Его тон соответствует взгляду. Я снова облизываю губы, и он отслеживает движение, а после снова смотрит мне в глаза. Во мне зарождается тепло, щекочущее нервы и заставляющее меня смущенно поежиться.

Я вспоминаю нашу переписку накануне и тереблю кончики волос.

– Твое вчерашнее сообщение… – я прикусываю губу. Может быть, я готовлюсь сдвинуть дело с мертвой точки, а может быть, раздвинуть границы дозволенного. Или просто раздвинуть ноги. Но вряд ли. Так или иначе, мы стоим на пороге чего-то нового. – Ты сказал, что скучал по мне, пока я была на больничном. – Я набираюсь смелости посмотреть ему в глаза. – Это правда?

Он кивает, ничуть не колеблясь, спрятав одну руку в карман, а другой удерживая Стрекозу.

– Правда. Я скучаю.

Настоящее время.

Не прошедшее.

Кэл по мне скучает.

По моему телу пробегает дрожь, будто тысяча волшебных светлячков. Кэл выходит из кухни с котенком под мышкой и двумя корги, пытающимися на него вскарабкаться.

Я стою замерев; он оборачивается и бурчит:

– Сейчас принесу меню тайского ресторанчика. Что бы ты хотела?

Я улыбаюсь и следую за ним, мысленно откупоривая припрятанную бутылку вина.

Это сложный вопрос.

Я выпила всю бутылку.

Сейчас я чувствую себя прекрасно и ни о чем не жалею, но наутро наверняка придет время раскаяния, когда я буду чувствовать себя совсем не прекрасно и вспоминать свой позор перед Кэлом. Тот сидит на диване рядом со мной, вытянув длинные ноги. Он выпил несколько банок пива и один бокал вина – скорее всего, чтобы тот не достался мне.

Я икаю.

Мы с Кэлом сидим рядом со спортивным инвентарем в его уютном подвале и пытаемся смотреть фильм. «Пытаемся», потому что я толком не посмотрела ни одной минуты. Вместо этого я гляжу на Кэла с нелепой улыбкой на лице, подперев щеку кулаком.

– Что? – спрашивает он, наконец заметив мой взгляд.