Проходит несколько мгновений, прежде чем я беру себя в руки и прячу свои чувства поглубже, чтобы черная дыра не проголодалась. Кэл не дотрагивается до меня, но стоит совсем рядом. Я гадаю, хотел бы он меня коснуться. Хотел бы он обнять меня и прижать к груди, схватиться за меня так, как я хваталась за него.

Я бы ему позволила.

Я бы не отстранилась, если бы он захотел держаться за меня вечно.

Но он лишь вздыхает в последний раз, шевеля мои волосы, и отступает. Вместо объятий он выбирает смену темы.

– У меня, хм, толком ничего нет, но мы можем заказать еды. Пиццу или что-нибудь китайское, как хочешь.

– Хорошо.

Хорошо, ладно, конечно.

Мы будем бродить по мелководью, где ничто не укусит нас за лодыжки.

Мы останемся за полосатой лентой, чтобы случайно не увидеть лишнего.

Я медленно оборачиваюсь. Надеюсь, мои глаза не покраснели. Надеюсь, моя улыбка выглядит искренней.

– А ты чего хочешь? – спрашиваю я, имея в виду ужин.

Печаль в его глазах сменяется чем-то иным, более податливым. Он складывает руки на груди, смотрит в сторону, а потом – снова на меня. На его лице появляется сдержанная усмешка.

– Это сложный вопрос.

Я краснею, а его лицо будто озаряется неясным, мерцающим светом.

Мы на мелководье, так что я решаю не тонуть в его намеках.

– Может, закажем тайской еды?

– Без проблем. – Кэл кивает и разворачивается. Он включает настольную лампу и пересекает гостиную, заходя на кухню, где любопытные собаки обнюхивают каждый угол, словно пираты в поисках клада. Я иду следом, убирая за уши распущенные волосы. Атмосфера по-прежнему остается несколько напряженной, и я не знаю, как себя вести. В мастерской все проще, там я всегда могу поболтать о работе.

А иногда – о клитометрах.

Но здесь мы в неформальной обстановке.

Можно сказать, в интимной.