Уголок его рта приподнимается.
– И большой, – добавляет он.
Я ощущаю меж бедер прикосновение чего-то, похожего на стальную трубу. По спине у меня пробегает дрожь. Но произнести то последнее, неприличное слово мне не под силу.
– Хорошо, – шепчу я вместо этого и медленно киваю, облизывая губы. А потом говорю, не подумав: – А почему у тебя два года не было секса?
По-прежнему ухмыляясь, Кэл обхватывает меня за пояс сильными руками и поднимает. Мы оба встаем с дивана.
– Поговорим об этом в другой раз, – говорит он, постепенно ослабляя хватку. – Пойдем, я покажу тебе гостевую спальню.
Мне кажется, что я вот-вот упаду лицом вниз в его руки, поэтому я хватаю Кэла за локоть, чтобы сохранить равновесие по пути к лестнице.
Стрекозы нигде не видно, зато нас радостно встречают мои собаки и увиваются за мной по пятам, пока Кэл ведет меня по коридору к одной из свободных спален. На кровати меня дожидается моя сумка, в которой спрятана крайне нелепая хеллоуинская пижама.
Лучшего способа потушить разгорающееся между нами пламя и не придумать. Кигуруми в виде тыквы прямо-таки кричит «Возьми меня!».
– Ну, располагайся, – говорит Кэл, потирая шею. – Постельное белье чистое. Могу дать вторую подушку, если хочешь.
Я улыбаюсь, тронутая его гостеприимством, и оглядываю уютную спальню.
– Спасибо, я это ценю, – говорю я ему.
Он бегло оглядывает меня и кивает.
– Без проблем.
Потом разворачивается и уходит, закрывая за собой дверь.
Я делаю глубокий вдох, чтобы утихомирить возбуждение и колотящееся сердце. В мыслях у меня сплошная неразбериха. Обычно я не так уж много пью – один бокал, максимум два, если Алисса настаивает. Так что три полных бокала лишили меня всякого самоконтроля.
Я сидела у Кэла на коленях.
Он хочет доставить мне наслаждение языком.