Все было очень просто, как мы и хотели. Церемония без всяких фокусов, обед, тост. Нам повезло с погодой, солнце светило до позднего вечера, охватывая город своими длинными пальцами. Прекрасно и осенне, сказала ты кому-то. Ты любила такие слова. Осенне.

После этого наступило затишье.

У меня была куча работы, которую я запустил, а ты обнаружила, что тебе особо нечего делать.

Ты читала, но была беспокойной. Ты не могла писать. Ты сражалась со своей книгой.

Я тревожился. Но не показывал этого. Что, если однажды утром ты проснешься и скажешь: «Это не по мне, я ухожу»?

Так что я старался успокоить тебя. Где-то открылась выставка, на которую ты хотела сходить, и я согласился пойти с тобой, хотя она интересовала меня совсем не так, как экскременты моих жуков. Но я старался, чтобы ты была довольна.

Ты тоже нашла работу, в офисе неподалеку. Административная работа, типа обновления базы данных и заклеивания конвертов. У меня болела душа, когда я смотрел, как ты идешь туда по утрам. Пальто, шапка, перчатки, потому что теперь стояли морозы. Ты не жаловалась, но, конечно же, как это может нравиться? Жить в городе на реке на одну мою стипендию было трудно, потому что арендная плата зашкаливала (даже за крошечные комнаты). Мы не могли поехать в отпуск, даже после свадьбы, или есть в ресторанах так часто, как хотелось бы, или ходить на концерты.

Из-за всего этого я чувствовал, что подвожу тебя.

Через несколько месяцев мы решили перебраться в другой город, теперь на море. Он был недалеко, там было очень красиво и, что важнее, менее дорого. Я мог бы приезжать раз в неделю, чтобы преподавать и встречаться со своими руководителями. А ты будешь сидеть дома и писать, заявил я.

Я думал, что этот переезд можно считать моим подарком тебе. Больше никакой дурацкой работы в офисе. Ты художник. Твои пальцы предназначены для тонкой работы, а не для марок и конвертов. Ты согласилась, но неохотно. И мы переехали и обустроили дом, небольшой, но прелестный, с деревянными полами и камином. И очень счастливо прожили там всю зиму. Обнаружилось, что нам нравится взахлеб смотреть кино, и мне начали нравиться рыба и креветки, хотя и не так, как тебе. Мы нашли небольшую чайную неподалеку и ходили туда играть в карты и в «Эрудита». Мы проводили тихие домашние вечера. Время от времени ходили выпить пива со знакомыми.

А потом, в один прекрасный день, ты вдруг спросила:

— Тебе не кажется, что мы живем как два пенсионера?

Я был поражен. И обижен.

Я не мог понять этого. Я дал тебе дом и к нему все, что ты могла бы только захотеть.

— Что ты хочешь сказать? — спросил я.

— Только то, что сказала, — упрямо ответила ты. — Мы живем как два старика.

Я не должен был показывать ни злости, ни обиды, потому что ты была со мной честной.

— Я понял тебя, — сказал я, хотя на самом деле не понимал, но я пытался. Я никогда не жил жизнью гедониста, в отличие, судя по всему, от тебя. — Ну и что бы ты хотела делать?

Ты не могла ответить и казалась рассерженной. Я начал было говорить:

— Конечно, тут, в городе на море, у нас не очень много знакомых, и это…