— Кипрейный чай, как думаешь? — спросила Карга.

Набоже показалось странным, что старуха обратилась к ней. Но она тут же сообразила, что это проверка, что кипрейный чай — не то средство, которое сейчас нужно. Набожа переводила взгляд с одного мальчика на другого и заметила у обоих красноватый налет возле рта. Взяв руки старшего в свои, она перевернула их ладонями вверх, потерла большим пальцем покрасневшую кожу, содранную почти до мяса.

— Чешешься?

— Да.

— И ты? — Младший братишка кивнул, вытянув ладошки, чтобы Набожа посмотрела и на его поврежденную кожу.

Карга улыбнулась, и Набожа сказала:

— Вы плохих корешков наелись. — Зловредные луковки вызвали раздражение на пальцах и возле рта, и у ребятишек схватило животы.

Супруга Старого Охотника покачала головой, но затем кивнула:

— Я послала их накопать медвежьего лука, ну и положила что-то похожее в похлебку.

— Видать, это был золотой лучок, — объяснила Набожа. — Пройдет.

Мать взглянула на Каргу; та кивнула.

— Давай им побольше воды, — наказала Набожа.

Мать опять посмотрела на Каргу, и та повторила совет Набожи: пить воду. А потом добавила:

— Пусть продрищутся. К вечеру все луковицы из них выйдут.

Когда Карга и Набожа остались вдвоем, старуха тяжело осела у огня на груду мехов, которую называла «мое гнездо». Набожа устроилась рядом.

— Приглядывай за этим: болотные едят что попало. — Карга положила ладонь на руку Набожи. — Ты прилежно училась.

Набожу поразил вдруг объявший старуху покой. Карга вечно что-то копала, резала или отжимала в решете; даже ее глаза редко отдыхали.

« Время мое пришло, — сказала Карга. — К чему задерживаться, и без того с едой худо.

Набожа оцепенела. Карга предстала ей такой наблюдательной и решительной тогда, в их первую встречу на лесной тропе, и спустя три года дружбы и совместных трудов не сходила с пути, начавшегося со сбора желтых цветков кровяного корня. Предвидела ли Карга этот момент? Неужели Набожа своим прилежанием и умением распознать луковицы, которых наелись мальчики Пастуха, ускорила наступление этого дня? Глаза девушки налились слезами.

Она обняла Каргу, и старуха не отпрянула, хотя нежности были не в их привычках. Набожа заплакала, а Карга, приговаривая: «Полно, полно», взъерошила ей волосы.