— Мои извинения, — произнес северянин отрывисто и тут же пожалел об этом, поскольку несчастное выражение на лице Бьера сменилось испуганно-нервозным. То ли господин Тонгил никогда прежде не извинялся, и парень судорожно пытался понять, чего ждать дальше, то ли Бьер совсем недавно вышел из звания подмастерья и прежний мастер всегда обращался с ним так, как Арон сегодня.
Мысль мелькнула и тут же исчезла, вытесненная более важной — беспокойством за Альмара. Арон огляделся. Площадь оказалась пуста, лишь вдали у кухни копошились две поварихи.
Не обращая больше внимания на Бьера, северянин раскинул руки, выпуская следящие нити Теней — это было быстрее, чем опрос слуг. Когда он проверял в последний раз, Теням удалось преодолеть расстояние в полторы мили, и ушло на это около пяти мгновений. Дальше, правда, пока не получалось.
Маг прикрыл глаза, чтобы лучше ощущать движение Теней, и тут же открыл вновь: на северо-востоке, шагах в пятистах от крепости, он ощутил присутствие двух людей.
Единственные ворота крепости выходили на юго-запад, на Радогу, и стояли закрытыми. Идти через них, разбираться со всеми препятствиями, значило терять время. Вместо этого Арон быстрым шагом подошел к северо-восточной стене, одновременно вызывая эмеаль Земли и собирая энергию в ладонях. Остановившись перед каменной кладкой, поднял руки, соединенные вместе, и тут же резко опустил.
Раздался хруст, камни треснули и осыпались песком, открывая широкий проход, в котором Арон увидел две человеческие фигуры. Две детские фигуры. Один точно Альмар. Второй… Северянин разглядел светловолосую макушку, определив лишь, что мальчишка немного выше и шире в плечах, чем его сын. И, не теряя больше времени, сорвался на бег.
Сумрак медленно густел, но над горизонтом уже появилась полная луна, так что света для глаз Альмара хватало. Трава по эту сторону крепости достигала середины бедер, порой приходилось продираться через ее сплетенные венчики или огибать заросли колючек. Кирумо расспрашивал его о последних днях, и мальчик, оживленно жестикулируя, рассказывал о храме, о своем первом уроке и о впечатлении, которое произвел на него Тонгил.
— Когда у нашего мага хорошее настроение, он просто душка, — кивнул Кирумо, выслушав рассуждение друга о неожиданно доброжелательном поведении господина. — Но не приведи тебя Многоликий пересечься с ним не в том месте и не в то время.
— Что тогда? — заранее ежась, спросил мальчик.
— Да что угодно! — Кирумо пожал плечами. — Может убить, может покалечить, может просто не обратить внимания, если очень повезет.
— А часто у него так?
— Случается, — махнул рукой подросток. — Темные, они все немного с прибабахом, не в обиду будь сказано.
Альмар вздохнул, вспомнив подобное рассуждение Кирумо двухнедельной давности. Друг усмехнулся, но потом, то ли услышав что-то, то ли ощутив, обернулся назад и грубо, по-взрослому, выругался. Мальчик тоже обернулся и почувствовал огромное желание провалиться сквозь землю.
— Ты сказал, он не узнает! — обвиняюще обратился Альмар к Кирумо.
Тот, казалось, не услышал, впившись взглядом в приближающегося Тонгила. Потом Кирумо стремительно шагнул к мальчику и вдруг оказался за его спиной. Блеснула яркая вспышка, и одной рукой подросток сдавил ему горло, а другой прижал к шее лезвие ножа. Ребенок попытался вырваться, вцепившись обеими руками в руку Кирумо. Тот в ответ сжал ему шею сильнее, от боли перед глазами поплыли круги, дышать стало невозможно.
— Не дергайся, — велел подросток, и мальчик обмяк, чувствуя, насколько он слабее. Спустя мгновение Кирумо ослабил хватку, позволив Альмару вдохнуть, и, повысив голос, обратился к магу:
— Не двигайся, Арон! Или я перережу мальчишке глотку.
Угроза, сказанная ломающимся голосом подростка, должна была вызвать у мага презрительную усмешку, но тот действительно замер и ровным холодным тоном спросил:
— Чего ты добиваешься, Мэль?
Мэль? Почему Темный называет Кирумо чужим именем? И почему Кирумо так ведет себя?