Так вот, вернулся я за младенцем, и мы втроем покинули Малангику. Вышли наверх, пройдя по тоннелю от конца дороги слепых шакалов. На поверхности война шла не больше, чем до того, как я спустился. Ипундулу не взял ничего, лишь завернулся поплотнее в свои крылья, приняв вид странного господина из низших богов, носящего плотную агбаду. К тому времени солнце ушло, окрасив небо оранжевым заревом, но все остальное покрывала тьма.

– Не хочешь дать мне ребенка, какого ты несешь с собой? – спросил Найка.

– Только тронь его, и я этот факел тебе прямо в рожу брошу.

– Всего только стараюсь помочь.

– От усилий у тебя аж глаза из черепа вон лезут.

Тоннель привел в небольшой городок, где я оставил малютку с полным бурдюком козьего молока на крыльце дома известной повитухи. Сразу за городком, севернее Кровавого болота, начинались дикие земли. Я зашагал, но Найка стоял как вкопанный.

– Стоит выйти из Малангики, как малец тебя почувствует и бегом прибежит, – сказал я.

– Как и всякая женщина-молния и кровная рабыня, – ответил он. Он сожалел, что не способен обожать такую преданность, только они не ему были преданы. – Они преданы вкусу моей крови. Сказать правду, я полагал, что наверху ждущих тебя будет больше. Великан, думал, явится. Ведьма Лунной Ночи, возможно. Почти наверняка – Леопард. Где он?

– Не сторож я Леопарду, – буркнул я.

– Но где он? У вас с котярой великая любовь была. Неужто не знаешь, где он?

– Нет.

– Вы не разговариваете друг с другом?

– Ты мне мать или, может, бабка?

– Вопрос был проще некуда.

– Хочешь знать про Леопарда, иди и спроси Леопарда.

– Сердце твое больше не размякнет, когда ты в следующий раз его увидишь?

– Когда я в следующий раз его увижу, я убью его.

– Етить всех богов, Следопыт. Ты всех поубивать намерен?

– Я весь мир изничтожу.