— Ты не одинок.

— Ушел пес?

— Вроде ушел. Может, домой завела?

— Полежим еще немного, а то мало ли.

— А в гробу спокойно, да, Тём? — сказал Степа и нервно засмеялся, как бывает, когда избежишь опасности.

В гробу было душно. Как только исчезла опасность быть съеденным, под кожей мурашками поползли эзотерические страхи. Только сейчас Обухов отчетливо понял, что лежит в гробу.

— Тём, ты в бога веришь? — спросил Степа из соседнего гроба.

— Нет, а ты?

— А представь, что, когда умираешь, лежишь вот так в гробу, только под землей, все понимаешь, мыслишь, а сделать ничего не можешь и просто лежишь. Целую вечность. Наедине с самим собой, — сказал Степа вместо ответа.

— Тогда нужно прожить жизнь так, чтобы стать очень интересной личностью для самого себя, иначе вечность наедине с самим собой не пережить.

— Как думаешь, Тём, почему в деревне все немного не в себе? Заметил? С ними со всеми что-то не так.

— Да с нами со всеми что-то не так, Стёп.

— Что с начальством не поделил, Тём, за что сослали? Обухов рассказал историю про дождь с утра и депутата Богомолова. Усаченко помолчал немного и сказал:

— А ты себе на уме, капитан. А если бы зарезал? Чем думал?

— Не знаю, Стёп. У меня бывает так. С детства еще, как накатит, вообще себя контролировать перестаю.

Майор ничего не ответил. Снаружи было тихо, но Степа с Артемом пока не решались выбраться наружу. Обухов вспомнил слова отца: «Ты хоть иногда промолчать можешь? А не бросаться сразу с кулаками?» Артем в деталях увидел ту сцену на кухне. Вот четырнадцатилетний Артем Обухов стоит перед отцом и старается не смотреть в глаза. Обухов-старший сидит на стуле, пьет чай и легонько толкает сына в плечо: «Слышишь меня?» — «Слышу, а что, я неправду сказал?» — бубнит Артем. Отец думает секунд десять: «Не в правде дело. Он — учитель, взрослый человек, а ты — пацан и ученик, должен слушаться. Думаешь, у тебя теперь по физике будут нормальные оценки?» — «Плевать мне на физику, от Коленвала перегаром несло», — Артем смотрит на отца, теперь тот отводит глаза. «От кого?» — спрашивает Обухов-старший. «От Николая Ивановича, от него постоянно перегаром пахнет, я и сказал, чтобы сначала протрезвел, потом уже из себя грозного учителя строил», — Артем даже сейчас от негодования сжимает кулаки. «Коленвал, смешно. Сын, я не говорю, что ты не прав, я говорю, что иногда нужно промолчать в своих же интересах. Вот ты чего добился? Думаешь, он после твоих слов пить перестанет? Возьмет такой и перестанет, потому что ему, видите ли, Артем Обухов — ученик девятого класса — так сказал. Ничего не изменится, ни для него, ни для кого вообще, кроме тебя. И что? Правильно ты поступил?» — «Правильно!» — Артему кажется, что он сейчас взорвется от негодования. «Ладно, а с кулаками на учителя бросаться, пусть даже от него перегаром пахнет, тоже по-твоему правильно?» — «Он мне подзатыльник дал!» — кричит Артем, вытирая предательские слезы, так некстати побежавшие по щекам. Отец молчит. Смотрит на сына. Выбивает пальцами по столу замысловатый ритм. «Иди к себе, герой, никакого компьютера». Артем что есть сил хлопает дверью. Слышит, как мать идет на кухню и говорит отцу: «Саш, ты сходи в школу, поговори с Коленвалом этим, бутылку ему что ли поставь, выгонят же Артема из школы или загнобят совсем». — «Поговорю», — отвечает отец.

Позже Артем попытался вернуть должок Коленвалу. Когда окончил школу. Был поздний зимний вечер. Он и пара его дружков купили в ларьке по бутылке пива и по пачке сигарет. В тот же ларек пожаловал Коленвал. Он не узнал своих бывших учеников. По лицу было видно, что не просыхает учитель физики уже недели две. Толстый и нелепый, в старом военном бушлате нараспашку, без шапки и в домашних тапочках. Артем посмотрел на него с презрением и от души залепил в челюсть Николаю Ивановичу правый боковой. Но Коленвал не упал, как ожидал Обухов. Николай Иванович только сделал несколько шагов назад и тут же, несмотря на возраст и длительный запой, сгруппировался и нанес Артему такой сокрушительный прямой в подбородок, что тот потерял сознание еще до того, как рухнул на тротуар. Оказалось, что Коленвал не только учитель физики, но и мастер спорта по боксу и в таких ситуациях может действовать на рефлексах. Артем так сильно ударился при падении затылком, что пролежал почти месяц в больнице с переломом челюсти и с пробитой головой.

Еще долго после выписки он питался исключительно «жиденьким» из-за жестко зафиксированной челюсти. Когда окончательно поправился, на затылке остался внушительный шрам.

Шрам еще долго напоминал Обухову о том, что бывает, когда он не контролирует свои эмоции. Но после того, как он поступил в Академию гражданской защиты МЧС России, Обухов забыл и о шраме, и о полученном уроке.

Сил лежать в гробу больше не было, и Артем откинул крышку. От свежего воздуха закружилась голова. Степа вылез из своего гроба, и капитан с майором, воровато озираясь по сторонам, побежали к забору.