— Хозяйство и гробы с крестами. Гриша гробы делает с крестами у Черновой в мастерской, она бархатом обшивает, бархата у нас много. Раньше здесь Дом культуры «Родина» был. Сгорел. Кулисы бархатные только спасти успели. Столько гробов можно обшить, город похоронить хватит. Я гробы в город в ритуальную контору отвожу. Так и живем. Главное, чтобы аист прилетал. В этом году что-то он задерживается. Гнездо видел на башне?

Харитон собрал наколотые дрова и ушел топить баню.

Бум-бум-бум, — услышал Обухов вдалеке.

После бани бабка Вера поставила на стол большую кастрюлю борща, тарелки, ложки и литровую банку самогона.

— Картошечки бы еще вареной, — сказал Степа и потер ладони.

— Картошечка! — крикнула бабка.

Старушка выскочила из-за стола и начала нарезать круги по дому: «Картошечка! Картошечка! Картошечка моя!» — орала бабка.

Харитон поймал бегающую старушку и отвел ее в другую комнату. Я услышал, как он включил телевизор.

— Забыл предупредить, чтобы о картошке ни в каком виде не упоминали при ней, — сказал Харитон и вернулся за стол.

— Что не так с картошкой? — спросил Степа.

— Когда дед умер, к бабе Вере дочка с сыном приехала. После похорон уехала, внука на лето оставила.

Славный шалопай был, только шило в жопе. На месте вообще не сидел. Носился по деревне как угорелый. Когда пришло время убирать картошку, заказали трактор для сбора. Внук бабки Веры бесился на поле, да и уснул в ботве, — Харитон помолчал немного и продолжил: — В кашу. Не было у него шансов против трактора. Бабка Вера с тех пор не в себе. Думает, что в каждой картофелине теперь есть частичка внучка. Мы из-за нее картошку сажать перестали. Раньше, как зеленушка появится, бабку с поля не прогнать. Пока каждый кустик не погладит, пока с каждым не поговорит, не уйдет. Как дело к уборке, так под трактор бросается. Не трогайте, говорит, мою картошечку. Дочка тоже молодец. Во всем мать винила. Как-то раз приехала пьяная с каким-то мужиком на машине и бабке под дверь мешок картошки высыпала.

— Жесть какая, — сказал Артем.

— Жесть, ага, — кивнул Харитон.

— Картошечка, — донеслось из соседней комнаты.

— Поели картошечки, — Степа налил полную рюмку самогона и махнул, не закусывая.

Из телевизора доносился задорный голос Вани Урганта. Бабка Вера переключила канал. Шли новости: «Путин подчеркнул, что обеспечение условий перемирия является ключевым фактором нормализации внутренней обстановки, улучшения гуманитарной ситуации», — сказал ведущий новостей.

Обухову стало душно. Бум-бум, — донеслось издалека. Артем вышел на улицу и вдохнул полной грудью. Вторая ночь полной луны. Бесконечные искры синих звезд. Тишина.

Темнота была густая, казалось, ее можно погладить, словно пушистого черного кота. После бани и выпитого майору снова стало хуже. Харитон решил задержаться у бабки Веры, пока она не отойдет от картошечки, отдал офицерам ключи от дома и сказал, что скоро придет.

Артем включил фонарик в телефоне, чтобы хоть что-то можно было разглядеть под ногами. В Степе заговорил выпитый самогон, и, когда они проходили мимо дома Черновой, он заговорщически толкнул Обухова локтем в бок: