– Но… Как?

Супруг усмехнулся.

– Я, Корвус, очень подробная береговая карта Фиоренны и три десятка детективов. И все равно у нас ушло почти полгода, чтобы найти тот единственный город, в который ты и твоя семья приехали на ярмарку, прежде чем подручные Ллойдов выследили перспективного ребенка, – в голосе Майло прорезались жесткие нотки. – Рыжеватые вьющиеся волосы, темные глаза, кожа, скорее смуглая, чем загорелая. – Супруг осторожно завел за мое ухо выбившуюся из прически медную прядь. – Твоя мать принадлежит к одному из малых народов Залива, и из всей семьи в тебе сильнее всего проявились ее черты. Ты могла оказаться потенциальным носителем ментальной магии, а значит, имела немалую цену для тех, кто интересовался подобным… ресурсом. А если нет, то Ллойды просто получали еще одну бесправную бессловесную сиротку, работавшую на них за корку хлеба и сырую койку в общинном доме. Не волнуйся, – добавил он уже мягче. – Корвус и его семья окончательно покончили с этим. Пансионом теперь управляет род Сантанильо, они же возьмут на себя заботу о сиротах. Больше такого кошмара никогда не повторится.

Я замерла в объятиях супруга, слишком взволнованная, чтобы ответить. Чувства переполняли меня, противоречивые, непонятные. Радость, предвкушение и вместе с тем парализующий страх. Что, если эта единственная яркая картина из детства все же окажется ложью? И еще страшнее, если она окажется правдой…

– Хочешь пойти туда? – Голос мужа донесся будто издалека.

Крепко вцепившись в его руку, я затрясла головой – то ли отказываясь, то ли соглашаясь.

Майло понимающе улыбнулся.

– Вместе, Фари. Сделаем это вместе.

Медленно, шаг за шагом, мы двинулись к причалу. Старые деревянные доски тихо скрипели под ногами. Дрожащей рукой я коснулась высоких перил – вероятно, когда-то они доставали мне до самого подбородка – и тут же отдернула пальцы. Я вспомнила… мне показалось, что я вспомнила, как моя маленькая ладошка скользила по гладкому дереву.

Это было то самое место.

То самое место и такая же ясная ночь. Бескрайний купол неба над головой, яркие точки звезд, отражавшиеся в темной глади залива, едва слышный шорох волн. Только теперь я была здесь не одна, а вместе с любимым, и это добавляло ночной картине особой неизъяснимой прелести.

– Ты была права, это безумно красиво, – прошептал Майло, прижимая меня к себе и ласково касаясь губ легким поцелуем.

– Да. Только ты и я среди звезд.

Майло не ответил, лишь отступил на полшага в сторону, и я вдруг спиной почувствовала чей-то взгляд.

Мы были не одни.

Не выпуская руки супруга, я обернулась и увидела у самого берега темный высокий силуэт. Немолодой бородатый мужчина в рыбацком свитере стоял в нескольких десятках шагов от нас. Изрезанное морщинами лицо выглядело изумленным, неверящим. Он дернулся, словно хотел броситься вперед, но вдруг передумал и так и остался стоять, широко распахнув руки.

Я моргнула и с удивлением поняла, что плачу.

Он показался мне незнакомцем, этот растерянный потрясенный старик, но сердце узнало его за долю мгновения той особенной телесной памятью, что сохранила и пронесла сквозь годы тепло мозолистых рук и лучистые улыбающиеся морщинки вокруг глаз, запах крепкого табака, звук аккордеона на вечерних застольях. И что-то треснуло внутри, и новые, забытые чувства хлынули в образовавшуюся брешь, заполняя пустоту, склеивая меня воедино.

Непослушные губы разомкнулись, складываясь в единственное тихое слово, которое я уже не надеялась когда-либо произнести.

– Папа…