Хлопнула дверь. Через окно я проследила, как папа обошел экипаж и скрылся в толпе встречающих нас людей. Нужно было пойти за ним, но я не спешила покидать полутемный салон, дав себе лишнюю минутку, чтобы выровнять дыхание.

Негромкий стук, раздавшийся снаружи экипажа, заставил меня вздрогнуть. Я резко обернулась – и чуть не расплакалась от облегчения. Майло.

Как же сильно я нуждалась сейчас в его поддержке!

– Помочь? – спросил он, открывая для меня дверь.

Я с благодарностью оперлась на предложенную руку, тут же оказалась в крепких объятиях супруга и почувствовала, как успокаивается сердцебиение, расслабляются сведенные плечи. Близость Майло придавала мне сил.

– Что случилось?

– Мне страшно, – честно призналась я.

Майло мягко рассмеялся.

– Милая моя Фари. – Горячие ладони скользнули по моей спине, губы коснулись виска. – Ты не побоялась вытащить меня из горящего дома и выступить против опасного менталиста, не бойся и сейчас. Все будет хорошо, я с тобой. Вместе мы справимся с чем угодно.

Я прижалась к нему всем телом, без слов благодаря за то, что он рядом. Сейчас я понимала остро, как никогда, что моя настоящая семья – та, которую я выбрала для себя сама, – Даррен, Майло, наша нерожденная дочка. Мой внутренний стержень, мой якорь, способный удержать в любой шторм. И как бы ни приняли меня в Чивитерре, этой семьи у меня никому никогда не отнять.

Дочка радостно шевельнулась внутри, откликаясь на мои чувства.

Вдох, выдох. Я чуть отстранилась и заглянула Майло в глаза.

– Пойдем. Я готова.

Я смело шагнула вперед, к ожидавшим родственникам. Рука супруга лежала на моем плече, и его прикосновение было для меня лучшей поддержкой.

Навстречу вышел папа. Почти так же, как Майло меня, он обнимал за плечи невысокую смуглую женщину с темно-рыжими косами, выбивавшимися из-под небрежно наброшенного платка. Женщина подняла на нас взгляд, блестевший от слез.

– Ринти, девочка моя, – дрожащим голосом прошептала мама, раскрывая передо мной объятия.

Столы, накрытые для праздничного ужина, растянулись на всю длину двора, но все равно едва смогли вместить всех гостей. Одна только моя семья – папа и мама, бабушка и дедушка, старая прабабка, помнившая леди Эллианну Сантанильо еще с тех времен, когда героическая леди из Ниаретта носила совсем другую фамилию и командовала собственным военным кораблем, трое братьев и две сестры со своими супругами и целый выводок разновозрастных племянников и племянниц, две из которых уже вышли замуж, – занимали почти половину стола. А вместе с двумя папиными братьями и их не менее многочисленными семьями, соседями и рыбаками папиной артели количество гостей уверенно приближалось к сотне.

Я честно попыталась запомнить хотя бы самые основные имена, но быстро сдалась и отложила все до лучших времен. В конце концов, это всего лишь первый приезд в Чивитерру, но ни в коем случае не последний. У меня впереди еще будет много, много времени, чтобы заново познакомиться с каждым членом моей огромной семьи.

Мы с Майло сидели во главе стола рядом с моими родителями. Папа с интересом расспрашивал о нашей жизни в Аллегранце, а мама больше молчала, глядя на меня покрасневшими от слез глазами и без конца прикасаясь к моей руке, словно никак не могла поверить, что единственная дочь жива и сейчас сидит подле нее. Я тоже выплакала целый океан слез, несмотря на успокаивающую настойку и постоянные напоминания самой себе, что ради дочки нужно держать себя в руках. Впрочем, малышка в животе как раз вела себя спокойнее матери – не считая переполнявших меня эмоций, чувствовала я себя прекрасно.

Если бы не Майло, не оставлявший меня ни на минуту, если бы не его молчаливая поддержка и забота, не знаю, как я перенесла бы подобную встречу.