– Пожалуй, мне пора. Поспешу домой, пока не подцепил от вас какой-нибудь вирус… острой любви. Этого добра мне точно не надо.
Что-то едва заметное промелькнуло в его взгляде, отчего я вдруг решилась спросить.
– Может, зря вы так? В мире много прекрасных женщин, а одиночество…
– Фари… – предупредительно кашлянул Майло, но Корвус беззлобно махнул рукой.
– Успокойся, Кастанелло, из уважения к беременным женщинам я не буду обсуждать сомнительные достоинства некоторых других… тва… особей слабого пола. – Я открыла было рот, чтобы задать еще один вопрос касательно этих самых особей, но Корвус с широкой улыбкой, больше похожей на оскал, опередил меня. – А вам, Фаринта, я желаю счастья. До встречи, хорошего дня и всех благ. И, Кастанелло, я уже взялся за твой вопрос, буду держать в курсе.
Коротко махнув рукой на прощанье, адвокат слетел с крыльца, перепрыгивая через три ступеньки, и скрылся за воротами в толчее центральных улиц.
Я повернулась к супругу.
– Что за вопрос?
Но Майло только загадочно улыбнулся и притянул меня ближе.
Бом. Бом. Бом…
Часы на Ратушной площади отсчитали положенные двенадцать ударов. Полдень. Окрестные кафе и пекарни постепенно наполнялись обедающими горожанами. Гудела изобильная ярмарка, открытая в честь начала сбора урожая, взмывали выше деревьев деревянные кони карусели с хохочущими маленькими всадниками, и упоительно пахло кофе. Аллегранца, свободная от тонких ниточек кукловода-менталиста, жила своей обыденной жизнью, простой и одновременно прекрасной.
И впервые за всю свою жизнь я чувствовала себя абсолютно, невероятно счастливой.
Этот город неуловимо отличался от прочих прибрежных городков, встреченных нами по пути. Растянувшись подковой вдоль огромного полукруглого залива, он стекал вниз серыми ручейками улиц и полноводными реками зеленых апельсиновых аллей, впадая в шумный порт и длинную набережную. Белоснежные домики облепили уступы и скалы, закатав их в гранит и обожженную глину, но кое-где темные каменные склоны прорезались между высоких стен и оград, напоминая о суровой природе некогда неприступных берегов Фиоренны.
Казалось бы, за последние два дня, проведенные в путешествии по побережью, мы видели с десяток похожих милых местечек – Адранно, Брианца, Пиченна, Алеццо, – но стоило дальнему краю залива Тирренны показаться из-за поворота, как сердце заныло, сладко и немного тоскливо.
Наверное, все из-за моря. Здесь, где берег изогнутой подковой врезался в бескрайнюю синеву воды, оно казалось особенным, ни на что не похожим. Высокие острые скалы защищали залив от ветра и волн, и оттого вода здесь была безмятежно тиха и прозрачна даже в те дни, когда вокруг бесновался суровый шторм. Я не знала, откуда мне это известно, но отчего-то знала, что это именно так.
Дорога, приближавшая нас к городским предместьям, вилась по самому краю каменного плато, открывая великолепный вид на залив. С высоты он казался гладким зеркалом, в котором медленно и величественно плыли белые облака. Крохотные точки рыбацких лодок рассыпались по воде, словно звезды по небосклону. В высоте слышались крики чаек.
Лорд Сантанильо, чья резиденция располагалась в нескольких десятках километров восточнее Тирренны, прислал приглашение погостить у них еще в начале осени. Я не ожидала, что Майло решится оставить Аллегранцу раньше нового года. В СМТ только-только запустили новую линию производства накопителей, в которые было залито мощное противоядие, и кристаллы с электролитом, втрое увеличившие мощность двигателей экипажей, а инженерный отдел заканчивал разработку артефакта направленного действия для ускоренного тушения пожаров. Но супруг неожиданно рьяно поддержал идею посетить старого друга. Мы договорились в гимназии Даррена о двухнедельном отсутствии мальчика на занятиях, наняли временного управляющего в аптеку к младшим Кауфманам, выслушали получасовые наставления лекаря, наблюдавшего меня во время беременности, – и поехали.
Супруг, сидевший за рулем нашего самодвижущегося экипажа, поймал в зеркале заднего вида мой восторженный взгляд и притормозил у обочины. Мы вышли – Майло, Даррен и я – и встали у самого парапета, чтобы полюбоваться раскинувшимся у ног городом. Ветер, разгулявшийся на плато во всю мощь, мгновенно растрепал небрежно собранные в пучок волосы, взметнул вверх широкую юбку и едва не сорвал длинную шаль, но Майло вовремя ухватил ее за кисти. Супруг вернул пропажу на мои плечи, обнял меня за талию, притягивая ближе, и, не удержавшись, скользнул ладонью по заметно выступающему животу. Дочка живо откликнулась на прикосновение отца и чувствительно пнула его руку.
Лицо Майло буквально засияло от счастья.
– Девочка моя, – с нежностью прошептал он, поглаживая мой живот. – Сын, дочка и любимая женщина рядом – о чем еще может мечтать мужчина!